ты сможешь контролировать работу хакера? — уточнила я и с надеждой уставилась на Глеба.

Он слегка кашлянул и провел в нервном жесте по шее.

— Ты хочешь следить за ним, чтобы получать информацию о его действиях. А когда он активизируется, то сразу блокировать его?

— Что-то вроде того, — неуверенно прошептала я и покивала головой.

Глеб замялся. Он опустил взгляд и сжал губы в тонкую линию.

И в эту секунду до меня дошло, что только что наделала. Вдруг ему неудобно отказать мне, потому что мы знакомы чуть ближе, и поэтому я не совсем обычный клиент. Вдруг я давлю на него, а он вообще подписывался на другой заказ. Мне ведь нужно объяснить ему, что наше прошлое не должно влиять на наше настоящее.

Я в ужасе распахнула глаза и сделала резкий шаг к нему, почти прикасаясь к его груди.

— Глеб, — прошептала его имя, и он вновь посмотрел на меня. — Это не прописано в контракте работать киберкриминалистом. Я оплачу твою работу, хотя не пропишу ни в одном контракте. Потому что…

— Об этом никто не должен знать?

— Да, — кивнула я. — Но я не обману тебя…. Что скажешь?

— Я поставлю маячки, чтобы определить интерес хакера. Также я поставлю маяк на то, когда хакер вломится в саму базу и начнет действовать изнутри. Но насчет поиска человека, — Глеб задумался и через минутку ответил. — Подумаю об этом и дам ответ позже.

— Спасибо, — с истинной благодарностью прошептала я, чувствуя как наворачивались слезы.

Наши прямые взгляды встретились, и я наконец осознала, как близко к нему стояла. Нас разделял лишь шаг. Один крошечный шаг между нами. Дела мы обсудили, но забыли упомянуть про нас. То, что делало с нами притяжение.

Время замедлилось, а чувства обострились. Мне казалось, что наши сердца забились в одном ритме, а дыхание подстроилось друг под друга. Мне даже показалось, что я почувствовала его запах. Словно он не изменилось за эти тринадцать лет. Только стал более мужественным, более подходящим для него.

— Ксюша…

Стук в дверь.

Мы оба одновременно моргнули и отступили. Я искоса взглянула на него, отмечая вздымающуюся грудь, сжатую челюсть и промелькнувшую боль в глазах.

И снова горькая вина сковала мое сердце. Потому что он снова страдал, и снова — из-за меня.

— Ксю, я приехала со съемок, — прозвучал голос Марины за дверью. — Ты чего заперлась?

— Я пойду, — отмер Глеб. — Мне Рубиной тоже не говорить о твоей просьбе?

— О нашем контракте, — настойчиво поправила его. — И да, ей лучше не знать.

Глеб кивнул и отправился к двери. Звук, открывшегося замка, эхом раздался в пространстве. Марина дернула за ручку и уставилась на спокойного Глеба и на мою напряженную фигурку в глубине кабинета. Она переводила взгляд с одного на другого, с подозрением разглядывая нашу одежду.

— А что вы тут делали? — прошептала она, сложив руки на груди.

— Отчитывался, — холодно ответил Глеб и, обойдя девушку, ушел.

Я вернулась на место и, сложив его отчет в четверо, убрала в сумку с ноутбуком. Марина с открытым ртом подошла ко мне и требовательно прищурилась. Ее лицо передавало бурю эмоций. Казалось, что она уже успела придумать нашу историю воссоединения и ее понесло.

— Это ведь то самое, — выдала она. — Вы снова вместе?

— Нет.

— Но вы заперлись в кабинете.

— Мы говорили о деле.

— Одни в кабинете.

— Мы сейчас с тобой тоже ОДНИ, в кабинете. Можешь запереться и провести эксперимент. Будем ли мы с тобой говорить о делах или заниматься другим непотребством, — с ухмылкой ответила ей и отвернулась к компьютеру.

— Сравнила, — хмыкнула она. — Его и меня. Глеб в твоем сознании всегда побеждает. Перед тобой пресмыкались такие красавчики, а ты переступала их, словно они прокаженные. Красивые, богатые, сексуальные. Я тогда начала подозревать асексуальность в тебе. Но, к счастью, у тебя появился Кван Чу Вон.

— Марина, — позвала ее я и устало посмотрела. — Хватит. Больше не говори о Глебе и мне в таком ключе.

— Почему?

Ее голос наполнен удивления, но она уловила в моем тоне некую обреченность и уже серьезнее посмотрела на меня.

— Он женат. И у него есть дочь. Даже если бы я захотела снова начать с ним встречаться, то не стала бы рушить семью. Ничью. В особенности его.

Марина замолчала. Ее лицо превратилось в маску и даже показалось, что ее глаза потухли. Она кашлянула и вдруг вспомнила про работу, которую не закончила. Она поспешила уйти, чтобы оставить меня в покое.

До конца рабочего дня я сидела у себя. Женя принесла мне пару бутербродов вместо обеда. Я кое-как успела закончить накопившуюся рутину и собралась домой. Секретарша уже покинула рабочее место, потому что она отпросилась на час раньше из-за разболевшегося зуба.

Сумка на моем плече немного тяжелая из-за ноутбука и некоторых бумаг из сейфа перевешивала, от чего я шла нетвердой походкой. Глаза слезились из-за недавнего зевка. И я пропустила момент, когда приехал лифт. Двери раскрылись, когда я подходила, и передо мной неожиданно появилась Мила. Или Люся из прошлого. Маленькая семилетняя девочка, которая широко улыбалась при виде меня. Когда-то она, ее брат и я отправились в пеший горный путь. Она тогда радостно обнимала меня и просила не уходить.

Раньше ее серые глаза с восторгом блестели при виде меня. Сейчас же они угрожающе сузились. Мила вышла, держа за руку четырехлетнюю малышку. Я присмотрелась, вспоминая, где я ее видела. Но серые глаза сказали все за себя — передо мной дочь Глеба.

— Оксана, не убегай, — строго проговорила Мила. — Где Глеб?

Вопрос был задам мне. Я растерянно открыла рот и тут же закрыла. Потому что Глеб появился сам.

— Папа, — прокричала Оксана и вырвалась из рук тети. Она сорвалась и со всех ног побежала к отцу. Глеб широко улыбнулся дочери и присел, чтобы поймать ее.

Я словно в замедленной съемке следила за маленькой девочкой и за ее отцом. Как он поймал ее. Как закружил. Как громко чмокнул в пухлую щечку и прижал к себе. Как трогательно он зажмурился, когда маленькие ручки обняли его шею.

У меня пропал голос. Слезы наворачивались от сцены, а в носу защипало. Да что это со мной? Словно увидела слёзовыжимательный фильм с трагическим концом.

Я отвернулась от них и нажала на вызов лифта, заставляя себя не прислушиваться к разговору брата и сестры, но уши словно отказались подчиняться моему сознанию. Именно поэтому я слушала и хорошо слышала их семейный разговор.

— Я ведь попросил тебя подождать внизу, — недовольно проговорил Глеб.

— Прости, —