Хотя антинорманисты и сделали ряд возражений, но не выставили ни одной работы, которую можно было бы противопоставить работе Томсена.

На деле, как мы увидим ниже, аргументы норманистов далеко не так сильны, как это кажется, и данные Багрянородного могут быть истолкованы иначе и не прибегая к натяжкам, как это сделал Томсен.

Прежде чем перейти к изложению и комментированию данных Багрянородного, следует сказать несколько слов об оригинале сочинения Багрянородного. Сколько нам известно, имеется две рукописи, писанных по-гречески и слегка отличающихся друг от друга. Печатных изданий гораздо больше, причем редакторы их местами значительно расходятся друг с другом, «исправляя» греческий оригинал; естественно, что расходятся и их латинские переводы.

Насколько существенны расхождения, видно из того, что, говоря об отношениях славян к россам, один редактор и переводчик считает их «foederati», т. е. союзниками, членами одной федерации, другой же «tributarii», т. е. данниками. Для нас эта разница чрезвычайно существенна и важна.

Мы пользовались сочинением «Imperium orientale sive antiquitates constantinopolitanae in quatuor partes distributae: quae ex variis scriptorum graecorum operibus et praesertim ineditis adornatae, Commentariis et Geographicis, Topographicis, aliisque quam plurimis monumentorum ac nomismatum tabellis illustrantur, et ad intelligentiam cum sacrae tum profanae historiae apprime conductunt.

Opera et studio Domni Anselmi Banduri Ragusini, Presbyteri ac Monachi Benedictini e Congregatione Melitensi. Tomus primus. Venetiis. Ex Typographia Bartholomei Javarina. MDCCXXIX» — «Восточная империя, или Древности константинопольские, на четыре части разделенные: каковые древности собраны из различных трудов греческих авторов, прежде всего, неизданных; снабжены комментариями географическими, топографическими и прочими, а также множеством изображений памятников и монет, и предназначены исключительно для постижения истории, как сакральной, так и профанной.

Деяниями и тщанием Ансельма из Рагузы, пресвитера и бенедиктинского монаха из Мальтийской конгрегации. — Том первый. — Венеция, 1729» (лат.) текст: 45—127 комментарий 17–77, in folio.

Итак, следует отметить, прежде всего, что: единого чтения сочинения Багрянородного нет, есть две «оригинальных» рукописи, в деталях несколько отличные, 2) печатные издания из-за различного толкования переводчиков местами значительно расходятся друг от друга, 3) нет русского перевода, который указал бы на все разногласия и тем дал бы возможность учесть все возможности при расшифровке интересующих нас мест, 4) сделанные до сих пор переводы были переводами «вообще», когда переводчик особенно не углублялся в суть, на самом же деле нужна кооперация историка-исследователя с переводчиком-филологом.

Таким образом, историки пользовались не совсем безупречными переводами, мы подчеркиваем необходимость критического перевода сочинения Багрянородного.

Порогов, как считает большинство, было семь, хотя некоторые из них растянуты и один мог считаться за два (отсюда и расхождение в цифрах у некоторых авторов). В настоящее время все они залиты водой от плотины Днепровской электростанции.

I. Первый порог с севера на юг назывался в недавнее время Старо-Койдацким или Кодацким — название, явно не связанное с названием Багрянородного.

По последнему, первый порог назывался «Эссупи», «что по-русски и по-славянски, говорит он, значит “не спи”». Это указание является указанием кардинальной важности.

Прежде всего, оно дает представление о степени искаженности названий: «не спи» превратилось в «эссупи», т. е. «н» вовсе утратилось, «с» удвоилось, «у» добавилось в середине слова, значит, и в других названиях можно ожидать подобного же, что и подтверждается (см. ниже).

Во-вторых, что особенно важно, этот порог не только назывался одинаково на обоих языках, но и значил одно и то же.

Конечно, в двух совсем разных языках могут быть одинаковые слова (но означающие совсем разное), либо означающие одно и то же, но заимствованные из третьего языка, но одинаковой фразы, т. е. и одинаковой грамматики, быть не может. Если в двух языках выражение «не спи» одинаково — это значит, что языки эти одной семьи, очень близки друг к другу, а скорее всего, это только наречия.

Поэтому весь текст Багрянородного следует расматривать совсем с другой точки зрения: «русский» и «славянский»» языки Багрянородного вовсе не скандинавский и русский, а два наречия славянского языка. Одно — новгородское («славянское» Багрянородного), другое — киевское («русское» Багрянородного). Существовали, очевидно, две системы названий порогов, новгородская и киевская, некоторые названия были одинаковы, например, первого порога, другие отличались. Две обособленные славянские области, пользовавшиеся днепровским путем, имели и две системы названий.

Мы высказываем это предположение здесь, чтобы все дальнейшее могло быть учтено и под этим углом зрения, и таким образом сразу сравнивать вероятность норманистской и нашей гипотезы.

Как же объясняют норманисты то, что первый из порогов назывался одинаково на обоих языках? Томсен считает, что если есть налицо одно название, и именно явно славянское, то другое (очевидно, скандинавское), надо полагать, утрачено. Конечно, в этом предположении нет ничего невероятного, но слишком уж часто авторы, коль скоро они не понимают текста, тотчас же предполагают какой-то пропуск. Поэтому предположение Томсена уже теоретически является малоубедительным. А практически все построение фразы является безупречным и нет ни малейшего следа искажения ее. Если бы «русское» название было бы пропущенным, то построение фразы было бы непременно иным, а именно фраза была бы построена по типу всех других в отношении остальных порогов. Именно было бы противоположение: по-«русски», мол, так, а по-«славянски» — «не спи».

На деле никакого противоположения нет, ибо и название порога, и значение названия одно и то же в обоих языках. Багрянородный приводит только одно название, не потому что «русское» было пропущено, а потому что оно было единственным.

Томсен предполагает, что выпавшее скандинавское название звучало по-старонорвежски как-нибудь вроде «sof eigi» или «soffatu», оговариваясь: «if it had the same form and signification as the Slavonic» — «если оно имело ту же форму и значение, что и славянское» (англ.). Эта оговорка совершенно недопустима, ибо она ставит под сомнение прямое и недвусмысленное указание оригинала. Это значит, что Томсен хочет навязать оригиналу свое мнение, а не создать мнение, следуя оригиналу, его интересуют не поиски истины, а непременно доказательства, что «руссы» были скандинавами.

Третий вывод: пороги в древности носили не столько названия, сколько клички, что и отражено очень хорошо в названии — «Не спи!». Пороги, согласно мировоззрению того времени, персонифицировались — для человека того времени четвертый порог был не Ненасытецкий порог, а «Ненасытен»; это мы, материалисты, обезличили пороги. Этого обстоятельства не следует упускать из виду.