— Я проспала?

— Немного.

Взгляд Ника не опускался ниже ее лица, но у нее все равно появилось желание спрятаться под одеялом, хотя она знала, что футболка полностью закрывает ее тело.

— Почему ты подстриглась? — спросил он ни с того ни с сего. — Когда мы познакомились, твои волосы были длиннее.

Глену не нравились ее длинные волосы. «Мило, дорогая, но как-то простовато для взрослой женщины», — говорил он.

Она не хотела снова слышать такие слова.

— Я была похожа на школьницу.

— И что тут такого? Ты и была школьницей, — с иронией ответил Ник. — Это Глен предложил? — Когда Кэт отвела взгляд, он усмехнулся: — Значит, Глен. Я понимаю, почему. Но мне кажется, ты сделала ошибку. Новая прическа не делает тебя взрослее.

— Мне она нравится. За короткими волосами легко ухаживать.

Он подошел и присел на край кровати. Убрал прядь волос с ее щеки и провел пальцами по лицу, задержался на нежной мочке уха.

Сердце Кэт бешено забилось. Но если он и заметил ее волнение, то никак не показал этого. Его губы оставались крепко сжатыми.

— Ты бы отпустила их, если бы я попросил об этом? — произнес он тихо.

Кэт вздрогнула. Ей вдруг стало жарко.

— Боюсь, они не успеют вырасти до отъезда Франчески, — выпалила она, понимая, что он спрашивает не просто о новой прическе, а о гораздо большем. Она не может позволить себе забыть о собственном достоинстве и дать ему все, что он захочет.

Ник наклонил голову и поцеловал ее. Нежно, легко он коснулся губами впадинки на шее. Этот поцелуй был только обещанием наслаждения, легким намеком на него, первым шагом к сближению.

Кэт хотела отодвинуться от него, хотела вырваться из плена его чар, но не могла пошевелить и пальцем.

— Когда я впервые увидел тебя, — сказал Ник хриплым голосом, — твои волосы были похожи на пламя. Я не мог поверить своим глазам, когда ты появилась на свадьбе со стрижкой.

У нее во рту пересохло, и она прошептала:

— Их было так много… они постоянно лезли на глаза, скрывали лицо.

Он поцеловал ее в затылок. Наслаждение охватило ее тело, ей никогда еще не было так хорошо, как в этот момент. Наслаждение было таким острым, что почти причиняло боль.

— Ник, — застонала она, пытаясь вспомнить, почему она не может позволить ему зайти дальше.

— Кэт… что ты делаешь со мной… — Его голос прерывался, слова было почти невозможно разобрать.

Он только поцеловал ее, а она уже забыла обо всем, не в силах остановить эту мучительную игру. Он околдовал ее.

Ник провел рукой по ее бровям.

— Один взгляд твоих глаз разжигает во мне пламя. — Он поцеловал ее ресницы. Кончиком пальца коснулся ее губ. — Такие полные, — прошептал он, — они обещают удовольствие и безумную страсть.

Он осторожно взял ее лицо в свои ладони. Она подняла ресницы, встречая взгляд его глаз, затуманенных желанием. Внутри у нее все сжалось в предвкушении.

— Страстная Кэт, — прошептал он, целуя ее. — Умная, нежная, сильная, гордая… я так сильно хочу тебя. Скажи, что ты тоже меня хочешь.

Она не могла отказать ему, хотя внутренний голос призывал ее сделать это.

— Ник, это не…

Он прервал ее поцелуем, жадным и требовательным. Покоряясь, Кэт приоткрыла рот, отвечая на поцелуй, не запротестовав, даже когда он прижал ее к постели.

Наконец Ник оторвался от ее рта и улыбнулся. Его глаза сверкали от предвкушения. Он так же сильно жаждал ее, как и она его. Внутренний голос предупреждал об опасности, о том, что она может отдать ему всю себя без остатка, и тогда ей самой ничего не останется, кроме разбитого сердца, но ее тело, охваченное страстью, отказывалось внимать голосу разума. Все, чего оно хотело, — это получить наслаждение, которое мог ей дать только Ник.

Ее руки скользнули под его халат, лаская широкие плечи, притягивая его ближе. Его кожа пылала под ее пальцами. Им обоим становилось все жарче. Они целовались снова и снова, и каждый поцелуй был еще более страстным, чем предыдущий, еще более безумным.

В конце концов, с трудом оторвавшись от ее губ, Ник стянул с нее футболку. Каким-то чудом в одно мгновение исчез и его халат. Кэт увидела освещенное утренними лучами крепкое мускулистое тело Ника, нагота которого почти ослепила ее.

Она забыла об осторожности, забыла о смущении, она смело встретила его взгляд, когда он с восхищением разглядывал ее тело. Ее соски напряглись, нежная кожа груди порозовела под его откровенным взглядом.

— Как ты прекрасна, — выдохнул он и поцеловал розовые вершинки.

Они были так чувствительны, что Кэт застонала. Он поднял голову.

— Все в порядке?

Она сделала глубокий вдох.

— О… это слишком чудесно!

— Да, — произнес он как заклинание и обхватил сосок губами.

Кэт бессознательно выгнула спину, ее кровь превратилась в жидкое пламя, тело — в податливую глину в его руках.

Слишком чудесно, но ей нужно было еще и еще…

Когда Ник поднял голову, она чуть не закричала от разочарования, ощутив прикосновение холодного воздуха к своему чувствительному соску. Но он начал ласкать ее груди руками, его губы переместились на живот. Он поцеловал ее в пупок, а потом ниже…

Кэт купалась в волнах наслаждения. Она вцепилась в его плечи, пальцы скользнули по коже, покрытой капельками пота. Ее ногти непроизвольно впились в гладкую кожу. Он сводил ее с ума своими ласками.

Ник теперь ласкал самое чувствительное место ее тела. Она выгибалась, как тетива, уже не в силах сдерживать стоны, вырывавшиеся из горла.

— Кэт, — прошептал он.

— Пожалуйста, — взмолилась она, притягивая его ближе.

Она чувствовала, как напряжены его мускулы. Его лицо застыло словно маска, только золотистые глаза выдавали волнение. Губы предательски припухли от поцелуев.

— Коснись меня, — сказал он.

Вся пунцовая, Кэт прижала ладони к его груди, лаская крепкие мускулы, путаясь пальцами в волосах на его груди и плоском животе. Под ее руками он был сталь и шелк — стальные мускулы под гладкой, как шелк, кожей. Настоящий мужчина.

Извиваясь от наслаждения, которое дарили ей его опытные руки, Кэт целовала его плечи, бессознательно покусывала, чувствуя вкус его кожи у себя на языке — соленый, пряный, мужской, который действовал на нее как наркотик.

Он процедил сквозь зубы:

— Мне нужно надеть презерватив.

— Я принимаю таблетки.

— В наши дни этого недостаточно.

Надев презерватив, он продолжил ласкать ее, целуя шею, мочку уха.

Он вошел в нее, не отрывая губ от ее рта, продолжая целовать, одновременно вонзаясь в нее все глубже и глубже.