— Успокоилась? — мальчик-позитив чуть ли не рычит, таща меня к берегу. Я бы, конечно, и сама смогла доплыть, но он не дал.

— Что ты творишь?! — пытаюсь его оттолкнуть, когда мы оказываемся на берегу. Только Лёня притягивает меня к себе, не давая возможности сопротивляться. Мое несчастное сердце колотится, как обезумевшее, когда он сгребает мокрые волосы у меня на затылке и приближает лицо к себе. Даже дышать перестаю, когда он впивается в мои губы без предупреждения. Если до этого момента по телу проносилась дрожь от холода, то сейчас меня, словно в духовку закинули.

— Сама просила, — он отстраняется, — но запомни, Ярик, я не таблетка от несчастной любви, — Фил отпускает меня и уходит к машине, которую припарковал на обочине.

20

POV Ярослава

Чувствую себя не просто скверно, а так, будто упала в помои, пропитавшись ими с головы до пят. Сердце функционирует с замедлением, и я слышу его стук, отдающий вибрацией в подушечки пальцев на руках. Фил не возвращается, как обычно это делает, сидит за рулем. Я же не могу с места двинуться, чтобы пойти следом. Мне чертовски стыдно за свои слова и действия. Что еще хуже, губы огнем горят от мимолетного поцелуя, который подарил мне Лёня. Хочется прижать ладонь к полыхающей коже, но вместо этого я разворачиваюсь, отхожу ближе к реке и смотрю на водную гладь. Мне нужно успокоиться и забыть о произошедшем, только мысли витают вокруг сводного брата, а в ушах звенит одно слово, произнесенное им, — физиология…

— Меня папа сюда привозил, — говорю, чтобы не думать ни о чем лишнем, когда рядом раздаются шаги. Фил набрасывает мне на плечи свою олимпийку и встает неподалеку, щурясь и рассматривая горизонт. — У нас была старая Тойота зеленого цвета, — усмехаюсь, вспоминая несчастное авто, — не темного, а яркого. Ее можно было увидеть издалека. Такое внушительное красочное пятно среди городской серости. Я называла ее лягушкой. Не знаю, почему. Лягушки они же не такого сочного окраса. Папа смеялся, словно я сморозила что-то очень юморное, хотя по факту показывала свою небогатую фантазию. Он вообще много улыбался, когда я ему что-то рассказывала. Тогда было хорошо. Мост был крепче, а река глубже, — сглатываю горькую слюну и медленно выдыхаю, пытаясь контролировать эмоции, которые властвуют в груди.

Щеки припекает от стыда, и я не решаюсь глянуть в сторону Фила. Я сама попросила меня поцеловать. Сама. Я, наверное, с катушек сорвалась…

— А мой меня никуда не возил, — произносит Лёня равнодушно, — вот так, чтобы сам, нет. Никогда. Всегда ехали шумной компанией за город. Нас оставляли во дворе, где безопасно, но я все равно сбегал в лес и пацанов подначивал. Это же было весело. Потом нас находили, и за веселье прилетало, — Лёня тяжело вздыхает, пока я рассматриваю замок на его кофте, словно ни разу таких не видела. Сейчас боюсь испортить момент. Фил никогда о себе не рассказывал, да и я не задавала вопросов. По сути я о нем ничего не знаю. — Не подумай, что мое детство было отстойным. Нет. Я находил повод повеселиться, а отец, — Фил поворачивается ко мне лицом, но я усердно делаю вид, что не замечаю его внимания, — отец занимался бизнесом ради семьи, покрывал мои маленькие шалости и при любой возможности напоминал о своей значимости.

— Как же ты на этот раз накосячил, что он отправил тебя со мной в ссылку?

— Этот раз, Ярик, был давно, но он до сих пор мне его припоминает.

— Почему?

— Пятно на репутации Филатова, — ухмыляется, поймав мой заинтересованный взгляд, — некоторые поступки не смыть временем, поэтому он так трясется за твое будущее, сестренка. Очередной ляп от нерадивого ребенка ему не нужен.

Даже не знаю, что ударяет по мне больнее — поцелуй Фила или его слова об отчиме. Становится до жути неприятно, словно органы разъело, и от них осталась склизкая серая жижа.

— Поэтому меня не брали ни на одно из светских мероприятий?

— Скорее всего, — Фил пожимает плечами. На его лице снова появляется равнодушие. Сейчас он напоминает Семёна Кирилловича, и создается впечатление, будто Лёня злится на меня. — Если ты не примешь правильное решение, то отправишься ко мне под крылышко, Ярик.

— Что?

— Все максимально просто, — Фил подходит ближе, загораживая своим тело солнце, и я нервно сглатываю, но взгляд уже не отвожу, чтобы окончательно не примерить на себя образ дуры, — если ты продолжишь упираться, то от тебя избавятся так же, как и от меня. Видимость идеальной семьи, престиж, повиновение, — Лёня дотрагивается до моего лба пальцами, убирая прилипшие волосы, — вот что важно для моего отца. Не соответствуешь, значит, go в свободное плавание. И он уже указал тебе направление, — сводный берет мои руки и прикладывает к своей грудной клетке в район сердца, криво улыбаясь при этом, — придется мне заменить тебе и папочку, и мамочку.

Отвожу взгляд от его красивых глаз, шумно сглатывая, и перевожу его на свои пальцы, под которыми в спокойном ритме работает сердце. Мое же бьет по ребрам на разрыв после поцелуя, возникающего перед самым носом. Черт! Это же просто физиология, о которой нужно забыть…

— Хочешь сказать, — убираю руки от горячего тела Фила и кусаю губы, теряясь в догадках по поводу своего «решенного» будущего, — что мои слова никак не повлияют? Они меня отправят учиться туда, куда им выгодно?

Лёня убирает руки в карманы штанов и пожимает плечами, кивая в сторону машины.

— Нам переодеться нужно, — он шагает вперед, оставляя меня позади с гулко умирающим сердцем, — Клавдия Степановна заждалась уже.

Фил садится за руль, а я снова попадаю в котел из своих гремучих эмоций. Неужели у меня нет выхода? И я не смогу заниматься творчеством? Музыкой, как и хотела… Стою на месте, пока визг