Шимомура прогнозировал еще не менее полусотни подключений в течение ближайших десяти минут, так что либо Дрей взвоет от боли, либо будет пускать пузыри от счастья из-за передозировки эндорфинов. Либо, если гипофиз сработает на пять, на что доставщик по-прежнему надеялся, останется в некотором промежуточном между первым и вторым состоянии, которое позволит ему двигаться дальше.

В течение часа нервная система будет полностью обложена тысячами легионеров, и Дрей перестанет контролировать свое собственное тело. Так считал Шимомура. Сейчас это становилось всего лишь игрой чисел. Чтобы взять мозг и двигательные функции тела под контроль, Легиону было недостаточно нескольких десятков подключений. Нужна была хотя бы тысяча-другая.

В какой-то мере это могло быть даже хорошо. Легион сорвался, пересчитал варианты и пошел в атаку слегка раньше, чем полагалось согласно базовому плану развития инфекции в организме. Решил, что важнее задержать Дрея, не дать ему выйти на волю с антидотом, чем следовать базовой программе индивидуального заражения. Но чудес не бывает – одновременно он растягивал время до получения окончательного контроля над доставщиком.

Дрей поднялся на ноги и шагнул вперед. Второй укол боли, в бедре, заставил его колено подогнуться, но на этот раз боль оказалась приглушена гипофизом, продолжающим бешено генерировать эндорфины, и после задержки на мгновение доставщик пошел вперед, уже не обращая внимания на то и дело возникающие вспышки боли в разных частях тела. Его сознание продолжало их регистрировать, но не более того.

Это оказалось очень удобно – то, что подключения ботов к нервной системе сопровождались болью. Легион пытался добиться, чтобы Дрей корчился от боли, но получил обратный эффект – Дрей даже без специальных средств мог контролировать ход вторжения в его организм. А уж с болью он давно научился справляться. Даже без специальных мутаций.

Он насчитал двадцать третий укол-подключение, когда начала неметь правая рука. Странное ощущение – глядя на руку, он видел, что с ней все в порядке. Да и частью разума понимал, что на физическом уровне рука прекрасно может двигаться. Но при этом пальцы немели, рука то и дело повисала как плеть. Очевидно было, что стрелять он не сможет. На всякий случай Дрей забросил автомат за спину и поправил кобуру – так, чтобы можно было взять пистолет левой рукой.

Жандармы оставили своих подопечных. Повинуясь безусловно заложенным в них рефлексам, они кинулись на перехват. Шимомура обещал, что правую руку они отвоюют. Хоть на время, но отвоюют. Это было всего два-три слишком удачных подключения к нервной системе, которые позволили Легиону почти парализовать конечность Дрея. Пока это еще было обратимо.

Оставленные без присмотра кровяные пловцы прятались. Легионеры вылавливали их одного за другим. Словно только ради этого они и перехватывали контроль над нервной системой – чтобы отвлечь внимание жандармов и основными силами зайти в тыл, завершая полное уничтожение гражданских. Колония кровяных пловцов была близка к полному уничтожению.

Дрей побежал. Пока двигались ноги, надо было поторапливаться.

По его прикидкам, он находился всего в нескольких сотнях метров от лаборатории, когда услышал с той стороны выстрелы. В основном одиночные, хотя порой раздавались и звуки коротких очередей. Стрелял кто-то хладнокровный и умеющий обращаться с оружием. Дрей даже сказал бы, что, судя по ритмичности начавшейся стрельбы, стрелял кто-то, находящийся в укрытии и отстреливающийся от массированной атаки.

С учетом того, что Легион воспринимал огнестрельное оружие как излишество, стрелять мог только кто-то из живых. Кто-то, кто не погиб и не был подчинен воле Легиона. Это радовало: хоть кто-то выжил. Но у всего есть оборотная сторона – к лаборатории, был уверен Дрей, теперь придется пробиваться с боем. Ведь кто-то же ее осаждает!

Дрей несколько раз сбивался со счета, особенно когда начала неметь шея. Но жандармы пока справлялись, хотя теперь действовали, только реагируя на нападения, но никак не предотвращая их. Он бы сказал, что количество успешных подключений перевалило за пять сотен. Боты-жандармы занимались нейтрализацией только тех легионеров, которые оказывались слишком успешны и начинали влиять на двигательные функции.

Последние обороняющиеся нано засели на крыше. У вагончика-лаборатории был, судя по всему, люк сверху, потому что обычная дверь оказалась замурована и завалена хламом даже снаружи.

Он видел стреляющих, видел наступающий на них Легион. Где-то полсотни оставленных в живых зараженных – эти в основном прятались. Легион бережно расходовал ценный материал. Зато шевелящиеся трупы у стен вагончика явно им не ценились. Казалось, они сползлись сюда со всего поселения. Можно было сказать, что защитники смогут продержаться еще полчаса, не больше. Хотя кто знает – через полчаса все они могли оказаться уже на стороне Легиона.

Дрей не был уверен на сто процентов, что мертвецы, копошащиеся у вагончика, – это реальность. Последние несколько минут его сознание начало раздваиваться. Его уши слышали несуществующие голоса. Стоило ему чуть расфокусировать взгляд – и он начинал видеть цветные пятна, красиво расплывающиеся, меняющие очертания, плывущие в разные стороны.

Боли больше не было, наоборот, по телу начинала расходиться приятная истома, настаивающая на том, что нужно немедленно остановиться, прилечь, поспать, насладиться новыми ощущениями.

Поэтому он смотрел на происходящее у вагончика достаточно равнодушно. Кто знает, что из того, что он видит, правда, а что – всего лишь его сон?

Он смотрел и готовился к последнему рывку. Его мозг еще работал, хоть и почти полностью задурманенный ложными сигналами нервной системы. Дело осложнялось тем, что сейчас его сложно было отличить от тех, кого Легион подчинил себе полностью.

Он видел Костика, иногда приподнимающегося на крыше, и думал, как подать ему сигнал. Ему не просто надо было добежать до вагончика, но еще и как-то забраться на крышу, и постараться при этом не быть пристреленным своими же.

Эту задачу за него решил Легион. Всегда знающий, где находится Дрей, Легион знал об этом и сейчас. Пусть и с некоторой задержкой, но программа обсчитала место, где он находится, и дала новые команды. Все живые, принадлежащие Легиону, отвернулись от вагончика, лаборатория в котором была просто грудой железа без той коробочки, которую нес Дрей.

Они отвернулись от лаборатории и пошли в сторону доставщика. Такого изменения в их поведении не могли не заметить на крыше: Дрей видел, как взоры защитников переместились в новое место – туда, куда устремились куклы Легиона, туда, где стоял он.

Тело Дрея было абсолютно расслаблено, казалось, он наслаждается новыми ощущениями, которые ему подсовывал Легион. Но этого нельзя было сказать об его мозге. Дрей считал. Просто считал до десяти, с каждой новой цифрой все больше расслабляя каждую мышцу, даже лицевые мускулы.

Он не досчитал. На цифре восемь первые из Легиона оказались слишком близко и уже готовы были его схватить. Поэтому он рванулся вперед, успев про себя произнести лишь «девять».