— Не знаю. Спроси у нее сам.

— Да спроси, конечно. Эта малявка только язвить и умеет.

— Ну, малявке уже так-то 19 будет, — напоминаю другу. А то он все считает, раз в школе учится — значит ребенок еще.

— Не показатель.

— Согласен, — поддерживает его Мэт. — Дурочка еще мелкая.

— Собрались тут взрослые, бл*ть. Сами то еще не повзрослели: ты — все по тусам шляешься и бухаешь как черт, а ты — хренью маешься вместо того, чтобы просто поговорить с девушкой, — почему-то захотелось защитить сестру друга от такого высокомерия. Больно умные нашлись.

— Психолог х*ров. Ладно, душно тут у вас, помчал я.

— Давай, вали уже, — провожаем с Вольным друга глазами до входной двери и разворачиваемся. Беру у Матвея букет для любимой феечки. Время еще позволяет, у наших красоток зачет начался 8 минут назад. — Мэт, я на кафедру. Ты иди уже наверно к девчонкам. Они скоро выйти должны.

— А что ты на кафедре забыл? — спрашивает друг.

— Х*р знает, Петр Андреевич позвал. Я ему первую часть диплома на проверку на днях сдал. Наверно обсудить хочет.

— Ну ок, тогда я пошел.

— Ага, увидимся там, — отвечаю Мэту, направляясь к лестницам. Мне надо на второй этаж. Бессмысленно ждать лифт.

Встреча с преподом проходит достаточно быстро. Мне просто вернули мою папку с просьбой переделать все согласно правкам и удалились по своим срочным делам. Неуловимый Аверьянов, бл*ть. Подозрительно как-то. Хотя я еще эти самые правки не видел. Пох, дома посмотрю. У меня сейчас другая цель и она куда приятнее.

18. Александра

— Ну что, моя фея, командуй. Куда едем? — довольно сказал Миша и стал выезжать с парковки института, перед этим зацеловав меня, пока я не прервала эту нежную пытку из-за недостатка кислорода. Губы наверняка припухли. И мейк теперь придется поправлять. Хорошо хоть запасной комплект косметики всегда со мной — “Вдруг что?”, ну или теперь — “Вдруг Миша?”. Очень кстати. Нет, я не жалуюсь! Я абсолютно точно наслаждаюсь процессом и ходом своей жизни. Еще и парень идеальный. Бл*ть, прозвучала как все влюбленные дурочки. И куда мозги подевались? Хмм, опять бурчу. Хотя… пох*й! Можно же это делать хотя бы здесь, в своей голове. Постоянно вслух как-то не очень, тем более рядом с парнем. Сочтет еще за сварливую бабку и сбежит. А у меня пока в планах не было избавляться от него.

— Саш? — слышу голос Миши сквозь рассуждения внутри себя.

— А, да! Кофейню на набережной знаешь? — взяла букет, который мне вручили: “Просто так!” в институте, и поднесла к лицу. И кто сказал, что алые розы — пошлость? Обожаю их. Очень чувственно и со смыслом. Для наших отношений уж точно.

— Которую? Их там минимум штук восемь.

— Ту, что вверху, около фонтанов. Там еще офисная громадина из стекла стоит.

— Ты про “Традицию набережной”?

— Да. Там панорама шикарная. Люблю иногда заходить туда. Ты был?

— Нет, но точно не раз слышал.

— Ну вот, есть повод посетить. Там так много всего вкусного и просто дофига разного кофе. Даже отдельную кофейную карту завели для этого.

— Звучит как что-то потрясающее, особенно из твоих губ, — улыбнулся Мишка, целуя мои пальцы, переплетенные с его.

Когда уже сидели, наслаждаясь едой и прекрасным видом на замерзшую реку и заснеженные горы, раздался звонок на телефон парня.

— Извини, это с работы, надо ответить, — с сожалением и виной на меня смотрели мои любимые глаза.

— Конечно, ответь. Я не против.

— Да. Да, Марина Станиславовна, я помню. Скоро буду. Хорошо. До встречи! — положил трубку и снова виновато посмотрел на меня. — Саш, меня на работе ждут. Конец года, всем срочно нужна моя тушка. Прости за испорченный обед.

— Ну что поделать, если твоя тушка такая привлекательная?! Сложно не хотеть тебя.

— Бл*, фея моя любимая, я сейчас пошлю нахрен всех и закроюсь с тобой в квартире, — парень наклоняется ближе, практически шепча эти слова над столом и стараясь быть ближе ко мне.

— Нет, так мы успеем, а конец года тебя ждать не будет. Так что лучше поторопись. Я доеду на такси.

— Никакого такси. Сейчас официанта попрошу, нам упакуют, что осталось.

Через пятнадцать минут мы уже мчали в сторону нашей квартиры. Миша рванул на работу сразу, как только за мной закрылась дверь машины. А я отправилась домой в сопровождении институтской сумки, цветов и пакета из кафе, в который парень попросил положить еще и небольшой тортик. Он меня откормить хочет или сам просто сладкоежка? Нельзя же такое слоеное чудо с кремом “Пломбир” оставлять со мной наедине! Я ведь тоже сахарный наркоман!

Первым делом накормила пушистого князя, как только вымыла руки. Он полностью принял меня и считает теперь своим вторым слугой, подушкой, кормилицей и далее по списку. Жопка мохнатая, но такая любимая уже. Поставила цветы в вазу. Красота! Хотела позвонить Карине, спросить, как у них с Матвеем прошел разговор, но меня отвлек звонок от моей мамы. Сняла трубку, плюхнувшись на диван.

— Сашенька, привет!

— Привет, мам.

— Как твои дела? Ты давно дома не была, хоть бы заехала на полчасика. Увидеть хоть, что с тобой все нормально, жива-здорова.

— Мамуличка, со мной все хорошо. Заеду на днях, когда отца не будет дома.

— Ну вот опять. Помирились бы уже. Он так переживает.

— Мой номер телефона не изменился, мог бы и позвонить.

— Ну ты же его знаешь, упрямый как баран.

— А я вся в него, так что пусть извиняется, — поворачиваюсь на спину видимо не вовремя, потому что Шарик, чтоб его величество, решил, что мой живот — бульвар, и прошелся по нему в направлении к своему любимому месту.

— Ох и что мне с вами делать? — услышала вздох переживаний на том конце провода.

— Ничего не надо. Он взрослый мужчина, уже дважды дед даже. Вот пусть и ведет себя соответствующе.

— Нельзя так с отцом, Саш.

— Со мной тоже так нельзя. Не позволю себя унижать.

— Вот точно в отца пошла. Ладно, ты там Каринку не стесняешь? Может вернешься все же? А то неудобно, у тебя дом есть — а ты у подруги живешь.

— Мам, давай это обсудим, когда я приеду.

— Хорошо. А вообще как дела?

— Отлично все. Закрыла все заказы. Сегодня два зачета в институте получила. Мне безопасность автоматом поставили, представляешь?!

— Умница! Я же тебе говорила, что все нормально будет.

— Да, но все равно было стремно. Хорошо, что Воронина больше ничего у нас вести не будет.

— Вот слушаю тебя и думаю, неужели я такая же страшная