На восьмой день отряд, возглавляемый Таем Кальги, ранним утром выступил из Чатубы. Его путь лежал на восток через Шейсэм, провинцию спокойную и лояльную трону, через земли, населенные квирайя, и дальше через Великие Леса в Землю «вечерних звезд», к вельдам.

– Пиши: «Восемьдесят первый день со времени отбытия из Чатубы. Прошли семь или восемь таржей, не больше. Вышли к реке. Шириной локтей двадцать пять – тридцать пять. Последний знак – как обычно, звезда в кольце, меченный ружиком, на стволе неизвестного дерева, названного нами ранее «сероствольным», с дуплом у изгиба реки», – монотонно диктовал Тай, устало прислонившись к стволу такого же дерева, стоявшего неподалеку, наблюдая За работой Санжата, собственноручно пропитывавшего свежевырезанные знаки ружиком.

Он ждал, пока писец управится. Второй писец переписывал начисто быстрые пометки, сделанные за день. Наносил сделанные за день знаки на деревьях на карту. Карта! Тай нахмурился. Он прекрасно понимал, куда можно идти по такой карте. Никуда. Зато можно заблудиться наилучшим образом. Завтра надо будет через реку переправиться, сегодня уже поздно, скоро темнеть начнет. Вылезти вон на то дерево – Гадрэк и полезет, он быстрее всего управится – снова взять верное направление. Может, за речушкой полегче пойдет.

– Написал?

Угма́р, первый писец, кивнул.

– Описывай местность тогда, – равнодушно бросил ему Тай. – Без меня управишься.

Он раскинулся прямо на земле, жуя сорванную травинку. Надо бы искупаться, пока есть возможность, всплыла ленивая мысль. Вставать не хотелось. Усилием воли он заставил себя сосредоточиться. Последние дней десять – это сплошной кошмар. Они то и дело сворачивают и сворачивают с пути, и снова и снова надо искать верное направление. А под этим плотным сводом всегда царит тень… По два раза в день залезать на эти огромные деревья – это слишком для его отряда. Они потеряли уже трех человек только на этом безобидном занятии. Один сорвался, видно, узел развязался, а еще двух, одного за другим, вообще куда-то унесло. Похоже на «пятнистую смерть». Он поморщился. Вот же прозвали, уроды, а еще воины Адья Тэрэк, да еще и лучшие! Ну, страшная, конечно, зверюга. Перед его глазами опять мелькнул мимолетный образ: вроде огромного кота, с кривыми когтями и клыками, но пепельный с рыжим, пятнистый. Длиннющий тонкий хвост. Но «пятнистая смерть»… Недостойно воина. Если бы это были единственные потери…

Он нахмурился. Четверых они потеряли в стычке с квирайя, и среди них Арка́я, самого верного, самого нужного в этом путешествии. Еще не дойдя до леса. Только на него Тай мог положиться в полной мере, что бы ни случилось. Он был одним из его наставников с самого юного возраста и был предан Таю и телом и сердцем. Он был из тех, кто так необходим в этом походе. Тай так рассчитывал на его опыт! Дротик квирайя воткнулся ему сзади в шею, как раз над спинной пластиной. Чуть ниже, и жизнь его была бы спасена, но тот квирайя, который поцелил Аркая, оказался слишком искусен.

Тай хрустнул пальцами. Аркай был с ним в Дэльгаре. Все те немногие дороги, которые ему довелось уже пройти, он прошел вместе с Аркаем, и когда его не стало, уверенность в успехе… нет, не поколебалась… но уменьшилась, что ли. Он даже и не знал, думал Тай в ту ночь, сидя у костра, насколько Аркай ему был нужен. Тай был горяч, Аркай холоден; Тай был скор на руку и поспешен в решениях, Аркай осмотрителен и расчетлив; Тай был слишком молод и неопытен еще – теперь даже такая мысль иногда мелькала у него в голове, будто украдкой являлась, – Аркай прошел многие дороги еще с отцом Тая, находился всегда при нем, при необходимости он всегда мог бы дать мудрый совет или указать на ошибку. Он не знал истинной цели их путешествия, и Таю было известно, что Аркай не одобрял всей этой затеи, но повиновался старый воин молча. Как всегда, он постарался предусмотреть все и Подготовиться наилучшим образом. После его смерти, оступаясь раз за разом в этом походе, Тай снова и снова понимал, что часто приписывал себе чужой успех. А теперь ему так нужен свой!

– Готово, господин! – это Санжат орет.

Тай приподнялся на локте, очнувшись от приятного оцепенения, предшествовавшего дреме.

– Чего орешь? – спросил он раздраженно, обернувшись к берегу. – Я не оглох и не сплю, не видишь, что ли?

Санжат поставил бурдюк с ружиком и переместился поближе, чтобы не раздражать господина.

– Прошу простить, айэт Тай!

– Ладно, что у тебя там? – ответил ему господин так, словно вся мировая тоска пропитала его слова.

– Трибал не вернулся еще с отрядом, господин. Темнеть скоро начнет, мы не успеем вниз вдоль этой речки спуститься.

– Не вернулся, – подумал Тай вслух, – значит, поблизости отсюда лучшего места для стоянки нет. Он далеко пошел. Вниз я людей сейчас не пущу, и не думай. Нас и так мало осталось. Хорошо, – кивнул он Санжату, – давай сигнал, пусть разбивают лагерь здесь.

Тай опять с удовольствием лег. Место тут неплохое, почти чистый берег. Только звуков подозрительных много, надо выставить двойную стражу на ночь. И заросли на другом берегу подозрительно густые. Вон как подступили, так и нависают над водой.

Санжат уже поднимал людей, так же устало, как и Тай, раскинувшихся прямо на траве. Переругиваясь, они начали копошиться по сторонам, разбивая лагерь для ночлега. «А не сделать ли привал на денек?» – внезапно пришло в голову. После этих жутких топей все идут слишком неохотно. Им надо отдохнуть. Они ведь ни дня не отдыхали. Люди ропщут. А ведь это лучшие из лучших. Не первый раз он уже видит и слышит, как Трибал или Сартадай вправляют разум в голову наиболее слабых. Чтобы окончательно не выскочил. А что он, Тай, может сделать? Да, они не осмелятся пойти против него: несмотря на молодость, он кое в чем многим может дать фору, особенно с оружием в руках, и они это знают. Несмотря на пропасть между ними, не гнушается лично подбодрить отстающих и раненых. Он сам, на своей спине, тащил свой доспех по этим топям! Хотя так же, как и другие, полз в этой жиже, и зыбкая почва под ногами могла вот-вот проломиться. Он спас жизни некоторым из них, впрочем, как и они ему.

Правда, забывая обо всем, он первый в азарте хватался иногда за веревки на переправах через всевозможные препятствия, и лишь через несколько мгновений понимал, что теряет достоинство. Родовитому айэту нельзя уподобляться простому воину, если это случится, то поход обречен. Его лидерство – по праву рождения. Даже в лесу. Пока они знают это, пока чувствуют сердцем, стоит ему появиться – они идут за ним, даже не зная цели. Если же нет, тогда они пойдут за ним, только если решат, что он первый среди равных. А в последнее время Тая терзали сомнения, удалось бы ему доказать это своим людям в открытой стычке. Хорошо, что когда они выползли из топей, все так обессилели, что не было сил даже обругать проклятые места.

Если бы он только мог сказать им, за какими сокровищами они идут! Они бы шли так же, как и он, не ропща на судьбу и на своего предводителя. Порой ему тоже хотелось от злости пнуть ни в чем не повинное дерево, или корягу, или совершившего оплошность воина так, чтобы выместить все, что накопилось за эти дни бесконечного продвижения в неизвестность. Но стоило ему вспомнить лицо Гайят, как слабость в его сердце уступала место силе, и он прижимал руку к груди, где в потайном кармане покоился ее прощальный дар, И он снова нещадно гнал отряд вперед, через лес. Если бы они только знали!