– Земля на связи? – спросил Моррисон у радиста.

– Вызываю.

В комнату ворвался Ривьера.

– Подходят последние две группы, – доложил он.

– Когда все будут на борту, дайте мне знать.

– Что здесь творится? – закричал Лернер. – Это тоже моя вина?

– Прости меня, – произнес Моррисон.

– Что-то поймал, – сказал радист. – Сейчас…

– Моррисон! – не выдержал Лернер. – Говори!!

– Я не знаю, как объяснить. Это слишком чудовищно для меня. Денг – вот кто мог бы сказать тебе.

Моррисон прикрыл глаза и представил перед собой Денга. Тот насмешливо улыбался. «Вы являетесь свидетелями завершения саги об амебе, которая возомнила себя Богом. Выйдя из океанских глубин, сверхамеба, величающая себя Человеком, решила, что раз у нее есть серое вещество под названием мозг, то она превыше всего. И, придя к такому выводу, амеба убивает морскую рыбу и лесного зверя, убивает без счета, ни капли не задумываясь о целях Природы. А потом сверлит дыры в горах, и попирает стонущую землю тяжелыми городами, и прячет зеленую траву под бетонной коркой. А потом, размножившись несметно, сверх всякой меры, космическая амеба устремляется в другие миры и там сносит горы, утюжит равнины, сводит леса, изменяет русла рек, растапливает полярные шапки, лепит материки и оскверняет планеты. Природа стара и нетороплива, но она и неумолима. И вот неизбежно наступает пора, когда Природе надоедает самонадеянная амеба с ее претензиями на Богоподобие. И следовательно, приходит время, когда планета, чью поверхность терзает амеба, отвергает ее, выплевывает. В тот день, к полному своему удивлению, амеба обнаруживает, что жила лишь по терпеливой снисходительности сил, лежащих вне ее воображения, наравне с тварями лесов и болот, не хуже цветов, не лучше семян, и что Вселенной нет дела до того, жива она или мертва, что все ее хвастливые достижения не больше чем след паука на песке».

– Что это?.. – взмолился Лернер.

– Я думаю, что планета нас больше терпеть не будет, – сказал Моррисон. – Я думаю, ей надоело.

– Земля на связи! – воскликнул радист. – Давай, Морри.

– Шотуэлл? Послушайте, мы сматываем удочки, – закричал Моррисон в трубку. – Я спасаю людей, пока еще есть время. Не могу вам объяснить сейчас и не уверен, что смогу когда-нибудь…

– Планету вообще нельзя использовать? – перебил Шотуэлл.

– Нет. Абсолютно никакой возможности. Я надеюсь, что это не отразится на репутации фирмы…

– О, к черту репутацию фирмы! – сказал Шотуэлл. – Дело в том… Вы не имеете понятия, что здесь творится, Моррисон. Помните наш гобийский проект? Полный крах. И не только у нас. Я не знаю. Я просто не знаю. Прошу меня извинить, я говорю бессвязно, но с тех пор, как затонула Австралия…

– Что?! – взревел Лернер.

– Пожалуй, мы должны были заподозрить что-то, когда начались ураганы, однако землетрясения…

– А Марс? Венера? Альфа Центавра?

– Везде то же самое. Но ведь это не конец, правда, Моррисон? Человечество…

– Алле! Алле! – закричал Моррисон. – Что случилось? – спросил он у радиста.

– Связь прервалась. Я попробую снова.

– А черт с ними, – выговорил Моррисон. В эту секунду влетел Ривьера.

– Все на борту, – выпалил он. – Шлюзы закрыты. Мы готовы, мистер Моррисон.

Все смотрели на него. Моррисон обмяк в кресле и растерянно улыбнулся.

– Мы готовы, – повторил он. – Но куда нам податься?

Кэррин пришел к выводу, что нынешнее дурное настроение появилось у него еще на прошлой неделе, после самоубийства Миллера. Однако это не избавило его от смутных, безотчетных страхов, гнездящихся где-то в глубине сознания. Глупо. Самоубийство Миллера его не касается.

Однако отчего же покончил с собой этот жизнерадостный толстяк? У Миллера было все, ради чего стоит жить: жена, дети, хорошая работа и все чудеса роскоши, созданные веком. Отчего он это сделал?

– Доброе утро, дорогой, – сказала Кэррину жена, когда они сели завтракать.

– Доброе утро, детка. Доброе утро, Билли.

Сын что-то буркнул в ответ.

Чужая душа потемки, решил Кэррин, набирая на диске номера блюд к завтраку. Изысканную пищу готовил и сервировал новый автоповар фирмы «Авиньон электрик».

Дурное настроение не рассеивалось, и это тем более досадно, что сегодня Кэррину хотелось быть в форме. У него выходной, и он ожидал прихода инспектора из «Авиньон электрик». То был знаменательный день.

Он встал из-за стола вместе с сыном.

– Всего хорошего, Билли.

Сын молча кивнул, взял ранец и ушел в школу. Кэррин подивился: не тревожит ли и его что-нибудь? Он надеялся, что нет. Хватит на семью и одного ипохондрика.

– До свидания, детка. – Он поцеловал жену, которая собралась за покупками.

«Во всяком случае она-то счастлива», – подумал он, провожая ее взглядом до калитки. Его занимало, сколько денег оставит она в магазине «Авиньон электрик».

Проверив часы, он обнаружил, что до прихода инспектора из «А. Э.» осталось полчаса. Лучший способ избавиться от дурного настроения – это смыть его, сказал он себе и направился в душевую.

Душевая была сверкающим чудом из пластика, и ее роскошь вернула Кэррину утраченный было душевный покой. Он бросил одежду в стирально-гладильный автомат «А. Э.» и установил регулятор душа чуть повыше деления «освежающая». По телу ударила струя воды, температура которой на пять градусов превышала нормальную температуру кожи. Восхитительно! А затем – бодрящее растирание досуха автополотенцем «А. Э.».

Чудесно, думал он, пока полотенце растягивало и разминало каждую мышцу. Да оно и должно быть чудесным, напомнил он себе. Автополотенце «А. Э.» вместе с бритвенным прибором обошлось в тридцать долларов плюс налог.

А все же оно стоит этих денег, решил он, когда выползла бритва и смахнула едва пробившуюся щетину. В конце концов, что остается в жизни, если не наслаждаться предметами роскоши?

Когда он отключил автополотенце, кожу его приятно покалывало. Он должен был чувствовать себя превосходно, но не чувствовал. Мозг неумолчно сверлили мысли о самоубийстве Миллера, нарушая спокойствие выходного дня.

Тревожило ли Кэррина что-нибудь еще? С домом, безусловно, все в порядке. Бумаги к приходу инспектора подготовлены.

– Не забыл ли я чего-нибудь? – спросил он вслух.

– Через пятнадцать минут придет инспектор «Авиньон электрик», – прошептал настенный секретарь фирмы «А. Э.», установленный в ванной.

– Это я знаю. А еще?

Настенный секретарь протрещал накопленные в его памяти сведения – великое множество мелочей насчет поливки газона, проверки реактобиля, покупки телячьих отбивных к понедельнику и т. п. Мелочи, на которые до сих пор не удавалось выкроить время.