едет, едет, едет чукча по тундре. Вот навстречу чукче бежит олень. Ха!

Алена не заметила, как ритм и простенькая мелодия этой песни заворожила ее, расслабила, заставила забыть обо всем, и теперь она кивала головой, вслушиваясь в мелодию, а потом стала незаметно подпевать, выводить вторым голосом, брать на себя вокал, оставив Толику подвывать за все музыкальные инструменты вместе взятые…

— Девчонка, куда ты, и что там горит?

Случилось чего?

А она говорит…

Ру-рарира парам тару ра,

тарай таратура, ванна, ванна, ванна!

— подбросишь парниша,

сломался на мерсе домкрат

чего ж не подбросить,

помочь я девчонке рад

Парам парирура парам тарирура рира

Анава бамана, парара анифа ния…

Меня несет мой запорожец, несет через метель,

А кто со мной сидит, Боже! Боже! Человек, а не тень!

Это, это, это она!

В моем запорожце Алена Разина…

Пампара пара пам парирури ра!

О!

Йесссс!!!!

3.

Запорожец резко затормозил около шлагбаума. Из-за такой резкой остановки Алена смазала носом по коленям, и ее благодушное настроение вмиг куда-то исчезло. Достала мобильный телефон. Тут сети еще не было. А по времени укладываюсь, тютелька в тютельку. Только чего стали.

Толик нажал на руль. Запорожец гундосо пронявкал. Потом еще и еще раз.

— Толик, поднимай эту палку и поехали. Времени нет совсем.

— Алена Витальевна, тут такой номер не проходит.

И действительно, после минуты усиленного подвывания запорожца из небольшого блочка, где должна скрываться охрана, вышел, отчаянно позевывая, охранник: здоровенный детина в тулупе и с автоматом через плечо. Посмотрев на рожу детины Толик как-то сморщился и вздохнул.

— Ты чего, Толян?..

— Бить будут, — как-то обреченно заметил водитель.

— Ты же со мной.

— Все равно. Сначала бить будут, чтоб не мешал работать, а потом разбираться, с кем это я приехал.

— Вот еще.

Из охранки показалась еще одна такая же заспанная морда. Алена посмотрела и решила, что Толян не так уж и прав. Тогда решительно рванула на себя дверь и вышла из машины в снежную пургу.

— Я к Зарецкому. Пропускай! — она вложила в эту фразу максимум презрительного приказа.

Охранник поморщился, как будто ему на нос села надоедливая мошка, глянул на даму, оценил ее меха, потом на запорожец, потом опять на даму, переоценил стоимость меха в уме и сообщил напарнику.

— Смотри, Димон, какая шалава к ноль-пятнадцатому…

— Ага, я такой не помню. К нему девочки помоложе таскаются. Что-то он под новый год вкусы поменял.

— Может, это мама из села?

— Да ну, чтобы он маме искусственную шубу подарил? Катись ты отсюда, пока неприятностей на свою голову не нашла.

— Так, ребята, вы меня разозлили.

— Что??? — вытянулась морда охранника.

Алена действительно разозлилась не на шутку.

— Я Алена Разина. А эта шубка натуральный соболь, и стоит чуть побольше, чем вы оба, вместе взятые. И я приглашена господином Зарецким и уже должна быть у него в доме. За опоздание с меня вычтут неустойку. А мой адвокат сделает все, чтобы эту неустойки сняли с вас, козлов. Понятно! Не с вашей гребаной охранной фирмы, а именно с вас лично!

— П-писец… Слушай, может это из трансвестит-шоу?

— Или шоу двойников? — Димон поддержал товарища. Но только Алена стала в позу, уперев руки в бока, как один из охранников, Димон, сбавил спеси и сказал:

— Минуточку, гражданочка.

— Сява, слышь, а к ноль-пятнадцатому точно один гость. И велено никого больше не пускать. Только если вы Алена Разина и есть тот самый гость, почему на запоре пожаловали?

— Мой линкольн стоит на обочине дороги, колесо пробито, сломался домкрат. Вот, что-то поймала…

— Сейчас. Лена, соедини с ноль-пятнадцатым. Кто беспокоит? Пост охраны номер три. Тут к вам дама, вы гостя ждете. Кого? Ну, раз спрашиваю, значит надо. Говорит, что Алена Разина. Только она запорожцем прибыла. Каким? Горбатым. Говорит, сломался. Понял. Я выеду, поможем, что за вопрос…

Тот из охранников, который был все время на улице, склонился к водителю и сказал.

— Третий дом с левой стороны. Витые ворота с единорогами. Усек?

— Усек.

Все время разговора Толик сидел в машине тише воды ниже травы.

— Не дрейф, Толян, со мной не пропадешь. Алена села в запор, уткнулась коленками в нос, хлопнула водителя где-то по бедру, от такой неожиданности Толик поперхнулся, что-то нажал, машина чихнула и завелась с полуоборота.

К нужному дому пришлось ехать еще где-то с километр. Дачные участки здесь были далеко не маленькими. Около ворот запорожец оглушительно пернул и тут же заглох. Алена вышла из машины. Ворота отворились. Но певица повернулась к дому задом, а к Толику передом. В руке была бумажка в пятьдесят баксов.

— Возьми!

— Не возьму. Сами знаете, что не возьму.

— Знаю, — вздохнула почему-то Алена.

— Толик, у тебя дети есть?

— Трое, — не без гордости ответил водитель.

— Вот. — Алена вытащила из сумочки визитку. Это мой агент. Скажешь ему, что ты Толик-водитель, он тебе даст контрамарки на один любой мой концерт. Ты только надолго не откладывай, а то у Рафика память короткая.

— За это спасибо!

— Он тебе лучшие места сделает. Зуб даю…

Толик в ответ широко улыбнулся.

А улыбка у него замечательная, — решила про себя Алена.

4.

Это был добротный подмосковный особняк на берегу небольшого водоема. Два этажа и две трехэтажные башенки справа и слева от главного входа. Ничего стандартного в доме не было, чувствовалось, что проект уникален, и что владелец особняка имел на проектантов значительное влияние. Тут был стиль, более того, художественный вкус. Художественный вкус — это когда дом настолько пропорционален, и так гармонирует с окружающим мирком, что кажется, что он тут стоял от начала начал. Аккуратная аллейка, обсаженная вечнозелеными туями, была выложена какими-то плитами, и, не смотря на метель, снега на плитах не было. Алена присмотрелась: снежинки, прикоснувшись к плитам, тут же таяли. Наклонилась, потрогала руками плиты — они были теплыми. Охренеть! Аллейка с подогревом! Во сколько она ему стала? В голове защелкали цифры. Как только Алена подошла к первым туям, кроме боковых фонарей стали вспыхивать фонарики, вмонтированные между плит. Они вспыхивали, когда Алена проходила над ними и тут же гасли, уступая очередь другим, которые вспыхивали по мановению волшебной палочки. У богатых свои причуды, а у очень богатых очень причудливые причуды, — решила про себя Алена. Где-то она понимала, что многие причуды, не смотря на заоблачные гонорары, позволить себе не может. А к причудам других часто присматривается, как бы