именно с такими мыслями девочка ехала в Хогвартс, повстречав в поезде Сева, выглядевшего, конечно же, гораздо хуже ее. Девочке не понравились двое одетых в богатые одежды мальчиков, поиздевавшихся над ее «другом», но она считала себя гораздо выше всего этого. Вот наконец и школа.

— Гриффиндор, — выкрикнула волшебная Шляпа, отправив Лили Эванс на факультет когда-то смелых и всегда безмозглых.

— Привет, я Джеймс! — принялся набиваться ей в друзья один из хулиганов, но Лили считала это правильным, ведь она лучшая.

— Привет, меня зовут Лили Эванс, — царственно заявила девочка, заставив захихикать чистокровных, ведь на факультет поступила возомнившая о себе «грязнокровка», еще не понимавшая этого, а значит…

— А меня — Сириус Блэк, — сверкнул синими глазами второй хулиган, и лишь за зеленым столом с тоской в глазах сидел бедно одетый полукровка с маггловской фамилией.

Спальня девочке очень понравилась, так же как и то, что ее никак не задевали, а даже, кажется, относились с уважением. Злых смешков за спиной девочка не слышала. Северус пытался ее защитить, объяснить что-то окружающим, но неизменно оказывался в больничном крыле, проводя там дни, а иногда и недели в полном одиночестве. Все яснее мальчику становилось, что Лили он не нужен, но уже заякорившийся на девочке мальчик не мог просто закрыть глаза и забыть.

На факультете Эванс не любили, с удовольствием делая ей пакости, отчего девочка оказывалась в кабинете декана, почему-то ничего не помня о своих посещениях. Северус понял, что девочке стирают память, но, когда попытался даже не исправить, а научить хотя бы основам, его чуть не сожрал оборотень, оказавшийся вблизи теплиц Хогвартса, где росла одна очень нужная Северусу трава. Только тот факт, что на дворе было новолуние… Северус жить хотел и намек понял. Со слезами на глазах он выбирал между своей жизнью и памятью Лили, выбрав все-таки себя.

Так закончился первый год обучения. Гордая собой отличница Лили ехала домой, чтобы показать все, чего она добилась, не вспоминая о Статуте. Что ей какой-то Статут, ведь она была избранной, ее выделяла даже декан, поэтому девочка чувствовала себя принцессой крови. Поттеру и Блэку играть с девочкой и ее эмоциями тоже нравилось, ведь она принимала все, что ей говорили, за чистую монету, даже не представляя своего места в пищевой цепочке. Рано или поздно ей это место объяснили бы, конечно… Но пока она ехала домой, поражать родителей и сестру высокомерием и холодностью…

Лили видела острую зависть Петуньи, когда трансфигурировала из любимой чашки сестры жабу, совершенно не замечая слез старшей сестры, зато их заметили родители, тактично объяснив нижней половине младшей дочери всю неправоту верхней, из чего Лили сделала вывод, что и родители ей завидуют, тем более что наказали ее как-то совсем не больно, будто погладили. Девочке, скорее, понравилось такое наказание, что, конечно, не могло не насторожить родителей, но Лили не обращала внимания на подобные мелочи.

За первым годом последовал второй, а за ним и третий, вызовы к декану стали чаще, иногда Лили почему-то чувствовала, что ей тяжело ходить после посещения профессора, но девочка, а затем и девушка списывала это на усталость от учебы, она была уверена, что узнает много нового наедине с профессором МакГонагалл. Все более прилипчивыми становились Поттер и Блэк, не стесняясь зажимать Лили в темных уголках и ощупывать своими мокрыми от пота руками, но затем они были вызваны к профессору МакГонагалл, и как-то сразу перестали так делать, сначала глядя на Лили со злостью, а потом их взгляды стали какими-то скользкими… Но Лили все еще считала себя избранной, поэтому ей льстило, что за ней увиваются дети аристократов.

Северус же прогрызал свое место в жизни, варя зелья, мечтая изобрести заклинания, чтобы Лили увидела, что он ничем не хуже. Занимаясь ментальной магией, юноша постигал под руководством взявшего его под крыло Малфоя все более серьезные чары. Поэтому он смог увидеть остатки подчиняющих чар, относившихся хоть и не к Непростительным, но все равно очень серьезных, на Лили. Он пытался разобраться в природе чар, даже наложил на девушку диагностику, но она была девственной, отчего Северус облегченно вздохнул — не насиловали.

Меж тем закончился четвертый год обучения в школе, и страшное горе постигло молодого человека — он остался практически один. Лили, узнав, что мама юноши умерла, решила вспомнить о том, что они вроде бы как друзья, и поддержать его. Пожалуй, именно это спасло жизнь отчаявшегося Снейпа. Девушка, что была его якорем, разделила скорбь юноши, но почему-то совсем не слышала того, что он ей говорил — про подчиняющие, про зелья, про окклюменцию. Лили Эванс считала себя избранной, а его самого — лишь чем-то незначительным в своей жизни… Теперь ее мысли не были тайной для мистера Снейпа.

Он, конечно, дал ей еще один шанс — показав изобретенные им самим чары Левикорпус. Ведь он даже испытал их вместе с Мальсибером на какой-то грязнокровке, правда, Мальсибер еще и белье стянул, но Северуса интересовали только испытания чар, а не чья-то голая задница. Что случилось потом с девочкой, мистера Снейпа не интересовало, зато Лили…. Девушка узнала, что Сев, оказывается, может быть очень опасным и жестоким. Она решила отомстить ему, подговорив Блэка и Поттера, которые использовали на Снейпе то же самое заклинание…

Сначала мистер Снейп хотел отомстить, но вот потом... потому он решил проверить и себя, и Лили, обнаружив зелья. Кроме того, у девушки еще были и следы специфических пыточных чар, о чем Северус, разумеется, рассказал. Вот только Лили, подумав и почитав о законах мира, в котором ей предстояло жить, поняла, что для ее целей Северус не подходит — он был нищим, да еще и полукровкой, а девушке был нужен чистокровный муж, чтобы за счет него поправить свое положение, и… Она выбрала.

Когда было озвучено Пророчество, донесенное ей Северусом, Лили поняла, что в случае противостояния герою родители не нужны, а вот невесте Лорда — вполне, и вступила в переговоры, хотя чары уже показали пол ребенка. Северус, конечно, предупреждал, что это плохая идея, но девушке было важнее другое, поэтому в тот день, когда убивали Джеймса, Лили дома отсутствовала. Правда, дальше случилось совсем странное — она сама стала ребенком, поначалу сильно мучаясь от болей. Северус ее взял к себе, чтобы лет в пять провести первый ритуал — перехватывая на себя часть боли ребенка. Вот только Лили уже научилась пользоваться своим положением…

***

Сначала Лили не верила