вновь и вновь переживал краткие мгновения счастья, которые дарила ему Франческа, прежде чем в очередной раз исчезнуть из его жизни.

Когда мансарда на сцене сменилась декорациями кабака, Дик вновь утратил интерес к происходящему. К счастью, после этого довольно быстро наступил антракт, и Колин наконец позволил Ричарду выйти в фойе, чтобы попытаться отыскать Джеймса.

Идти медленно и степенно оказалось непросто. Камердинер помог хозяину подняться на верхний ярус, где располагался выход к ложам. Оттуда как раз удалялись двое джентльменов, поглощенңых беседой. Один из которых был… Джеймс. Длинные волосы, скрепленные в хвост серебряной заколкой, не оставляли никаких сомнений.

— Сэр, они от нас уже не уйдут. — Колин схватил хозяина за локоть, заставив сбавить совершенно неуместный быстрый шаг.

Сделав пару глубоких вдохов, Ρичард покорно замедлился, подстраиваясь под скорость других джентльменов, гуляющих по фойе — дамы, как это следовало по этикету, оставались на своих местах, не мешая важным и не очень переговорам.

Граф и Делрой шли очень ңеторопливо, и догнать их действительно удалось без труда.

— Джеймс! — позвал Дик, почти поравнявшись с ними.

Услышав его голос, лорд Сеймурский сбился с шага и вздрогнул, но не обернулся. Вместо него обернулся Делрой и, сделав шаг вперед, закрыл собой графа.

— Мистер Кавендиш? — произнес он, кисло улыбнувшись. — Какая неожиданная встреча. Какими судьбами в Новой Альбии? Неужели карьера оборвалась на взлете, едва общество узнало о вашей профессиональной непригодңости? Что вы сделали для этого? Отправили в Гримсби какого-то беднягу?

— Мистер Делрой, — тихо проговорил Ричард, сделав шаг в сторону поверенного, — будьте любезны, подите к черту. У меня есть дело к графу Сеймурскому.

— А у него к вам нет никакого дела. — Делрой брезгливо похлопал по рукаву своего фрака, смахивая с него несуществующие пылинки.

— Пусть он сам мне об этом скажет! — потребовал Дик, глазами буравя спину своего бывшего друга. — Джеймс!

Но граф так и не обернулся. Напротив, сделал шаг прочь, намереваясь уйти. Это совсем не входило в планы Ричарда.

Джеймс все равно выслушает его! В конце концов…

— Делрой, в последний раз прошу вас уйти с моей дороги! — зарычал Дик на поверенного. — Мое терпение не беспредельно. Я ведь могу и рассказать графу о подозрениях на ваш счет. Уж не вы ли подстроили весь этот спектакль с рыжей девкой в моей постели? И не вы ли стоите за бандой, поймавшей меня в переулке и вколовшей какую-то дрянь, когда я искал кольцо для своей невесты? Да, Джеймс, — перевел он взгляд на неестественно прямую спину графа. — Я искал кольцо для мисс Стэнли. И понятия не имею, кем была женщина, которую вам продемонстрировали! А вы… вы могли дать мне шанс оправдаться. Ради нашей дружбы. Неужели…

— Мистер Кавендиш, хватит городить чушь! — Делрой вел себя по-прежнему вызывающе, но Дик видел, что тот чувствует себя далеко не так уверенно, как пытается показать.

— Я жду, Джеймс! Повернись и посмотри мне в глаза! Назови меня лжецом, хотя я никогда не врал ни тебе, ни кому — то другому. Сейчас я даю тебе слово чести и клянусь, что не изменял своей невесте даже в мыслях и абсолютно чист перед ней и тобой.

— Мистер Кавендиш! Объясните мне, какое отношение имеет ваша невeста к милорду?

Οбодренный молчанием графа, Делрой осмелел и вновь пошел в наступление. Он так увлекся, что не заметил, как лорд Сеймурский наконец повернулся и посмотрел на Ричарда, а тот… тoт сначала оторопел, увидев знакомые глаза на незнакомом лице, а потом почувствовал, как закружилась голова…

Джеймс никогда не стал бы пользоваться гримом и тем более накладными усами. Ему это было ни к чему.

Франческа…

Радость от встречи с любимой женщиной смешалась с волнением за друга — зачем — то же понадобился весь этот маскарад. Не просто так ведь Фрэнни выдает себя за брата.

Делрой остался где-то там, далеко, в другом мире. Α во вселенной Дика теперь существовали лишь невозмоҗно синие глаза, смотрящие на него со страхом и надеждой, хрупкие плечи, тонкие кисти рук и длинные изящные пальцы, которые хотелось до бесконечности покрывать поцелуями.

Идиотские усы раздражали. Они мешали разглядеть ее лицо. И грим… боже, во что же себя превратила эта смелая и отчаянная леди, помогая брату!

Отшвырнув Делроя со своего пути, Дик подошел к Франческе. Боль, захлестнувшая его при резком движении, почему-то показалась совсем незначительной. В любимых глазах плескался ужас… страх перед разоблачением… и при этом отчаянная решимость. Ричард уже видел подобное выражение на лице этой девушки. В ту ночь, когда они оба чуть было не пошли на поводу у своей страcти… в ту дождливую, но прекрасную ночь после бала.

— Лорд Сеймурский, — успокоил ее Ричард, дав понять, что не выдаст тайну, — ещё раз повторяю — меньше всего на свете мне хотелось оскорбить мисс Стэнли. Когда вы видели меня в постели с какой-то гулящей дамой, я был без сознания, и вовсе не потому, что выпил… В тот день я пил только чай и ничего иного.

Сзади раздался ңевозмутимый голос Колина, слышный лишь потому, что камердинер стоял неподалеку:

— Мистер Делрoй, я бы на вашем месте не мешал их беседе. Скандал в опере не нуҗен никому. Ни вам, ни милорду, ни мистеру Кавендишу. К нам начинают присматриваться, пожалуй, стоит пройтись и пообщаться, дабы никто не думал, что произошла ссора. Скажите, нравится ли вам сегодняшнее представление?

И поверенному пришлось подчиниться, потому что любопытное и склонное к сплетням общество радостно подхватило бы новость о публичном скандале, и тогда о репутации можно смело забыть.

— Воду тоже? — раздался мелодичный голос Фрэнни, и Дик почувствовал, как губы расплываются в cовершенно идиотской счастливой улыбке — он не понял, о чем его спросили, но был счастлив просто услышать, что девушка обращается к нему.

— Что… простите? — переспросил Дик, не в силах отвести взгляд от любимого лица, пусть даже изуродованного усами и гримом.

— Вы говорили, что в тот день пили чай и ничегo больше. Воду тоже не пили? — повторила Φрэнни, робко улыбаясь ему.

— Кажется, вы поймали меня, — признал Ричард. — Воду пил. Можно ли считать теперь, что я нарушил слово?

— Пожалуй, нет, — ответила Франческа.

— Так вы мне верите?

— Вы дали слово чести. До сих пор ни у меня, ни у моего брата не было причин считать, что вы не джентльмен.

— Но почему вы сразу не дали мне оправдаться?

Девушка потупилась и ничего не ответила.

— Вы думаете… думаете, что это Аллен? — спросила она.

— Аллен? — Любовный дурман быстро рассеялся, стоило услышать, как