– Отпечатки?

– Были, конечно, но смазанные и непригодные. Как всегда.

– Может, какой-нибудь дряхлый скупщик краденого, если пальчики были в базе.

– Их не смогли идентифицировать. И еще, предвосхищая твой вопрос: я уже обзвонила по телефонному справочнику всех В. Р. в Чикаго и окрестностях.

– Ничего больше не известно?

– Я описала зажигалку коллекционеру на рекламной презентации, и он сказал, что это, скорее всего, «Ронсон принцесс делайт». Не самая редкая штучка, но тянет на пару сотен баксов. Он показал мне одну из той серии, 1930-х или 1940-х годов. Сказал, что может продать за двести пятьдесят долларов.

– Двести пятьдесят баксов? Мне пора менять работу.

– «Бостонский душитель» связывал девушек нейлоновыми чулками. «Ночной преследователь» оставлял на месте преступления пентаграммы.

– Ты слишком увлеклась темой. Так свихнуться можно, постоянно копаясь у них в головах.

– А иначе выдворить его из своей собственной не получается. Задай мне любой вопрос. Обычно они начинают в возрасте от двадцати четырех до тридцати лет и продолжают убивать, пока их не поймают. Как правило, это белые мужчины. У них ярко выраженный недостаток эмпатии, что обычно проявляется в виде либо асоциального поведения, либо очарования, основанного на предельном эгоцентризме. Богатая история насилия: кражи со взломом, издевательство над животными, неблагоприятные семьи, трудное детство, сексуальное преследование. И отсюда не следует, что они изгои. Некоторые были уважаемыми членами общества, с семьей и детьми.

– Да, и соседи всегда в шоке: ведь они улыбались, махали ручкой милому парню из дома рядом, пока тот выкапывал у себя во дворе пыточную камеру. – У Дэна в душе есть специальное укромное место для презрения к людям, которые никогда не вмешиваются. Оно появляется, когда видишь слишком много случаев домашнего насилия. А по статистике это самое распространенное преступление.

Кирби подходит и присаживается на диван рядом с ним, пружины жалобно скрипят. Вытягивает руку, чтобы взять оставшуюся бутылку пива, но тут вспоминает, что оно безалкогольное. Потом все-таки берет. Предлагает:

– Поделимся?

– Нет, мне хватит.

– Он сказал, что это от него на память. Не мне, конечно, – у мертвых памяти нет. Он имел в виду родственников, или копов, или общество в целом. Это он так насмехается над миром. Потому что уверен, что мы его никогда не поймаем.

Впервые за все время в ее голосе звучит надтреснутость, и Дэн старается тщательно подбирать слова. Как все-таки странно вести подобный разговор на фоне взлетающих с трамплина лыжников в немом телевизоре.

– Не обижайся, но я хочу тебе сказать, – начинает он, потому что понимает, что должен это сделать. – Это не твое дело, детка, бегать и ловить убийц.

– Значит, просто не обращать внимания? – Она опускает обмотанный вокруг шеи шарф в черно-белый горошек и обнажает шрам через всю шею. – Ты это хочешь сказать, Дэн?

– Нет, конечно.

«Ты никогда не сможешь забыть. И никто не сможет. Просто перешагни через это, иди дальше», – обычно говорят в таких случаях. Но в этом убогом мире разные дебилы говорят так чуть ли не каждый божий день, и от этих слов уже блевать хочется.

Он возвращается к теме разговора:

– Ладно, значит, в этих вырезках ты пытаешься найти упоминание о подобных вещицах? Антикварных зажигалках?

– Именно. – Девушка поправляет шарф. – Правда, они не антикварные, им меньше ста лет. Винтажные.

– Умничаешь? – Дэн рад, что разговор вышел из эмоционально опасной зоны.

– Но заголовок-то прекрасный.

– «Винтажный убийца». О да, замечательный.

– Вот именно.

– Даже не думай! Я помогаю тебе, но снова ворошить осиное гнездо не собираюсь. Я пишу о спорте.

– Это выражение мне всегда казалось очень интересным. Осы, пчелы пожужжат и покажут-таки самый короткий путь.

– Я этот путь пока не вижу. Через девять часов я улетаю на несколько недель в Аризону, смотреть, как мужики гоняют мяч. А ты поработай! Просмотри все старые дела и постарайся сформулировать для библиотекарей конкретную задачу поиска. Необычные предметы, оставленные на телах жертв, странные вещи на месте преступления – поищи в этом направлении. Что-нибудь подобное нашли на теле Мэдригал?

– В газетах ничего такого не упоминается. Я пыталась связаться с ее родителями, но они переехали и сменили номер телефона.

– Хорошо. Это дело закрыто, так что файлы поступили в открытый доступ. Нужно уточнить в суде. Попробуй поговорить с ее друзьями, свидетелями. Может, удастся выйти на обвинителя.

– Поняла.

– Еще нужно дать объявление в газету.

– «Разыскивается серийный убийца, одинокий белый мужчина – для развлечений и пожизненного приговора». Уверена, он сразу откликнется.

– Ну, разбушевалась.

– Как ты любишь старомодные выражения!

– Объявление для родных и близких тех, кто пострадал. Может быть, они запомнили что-то из того, что не заинтересовало полицию.

– Правильно, Дэн! Спасибо тебе!

– Но не думай, что это освобождает тебя от практики. Пришлешь мне факс в гостиницу с последними данными по игрокам. И буду спрашивать, как устроен бейсбол.

– Легко устроен: мяч, биты, голы.

– Тьфу!

– Шучу! Но не думаю, что далека от истины.

Некоторое время они сидят молча и наблюдают за спортсменом в блестящем голубом спортивном костюме и шлеме. Он, сидя на корточках, стремительно несется вниз по почти вертикальному склону на силиконовых дощечках и постепенно выпрямляется, готовясь к прыжку вверх.

– Кто это вообще придумал? – недоумевает Кирби.

И Дэн согласен с ней. Возвышенность и бессмысленность человеческих дерзаний.

Над прериями воспарили железобетонные конструкции кораблей; полностью снаряженные, они готовы покинуть доки и отправиться прочь от замерзших кукурузных полей. Спустятся по реке Иллинойс, войдут в Миссисипи, пройдут мимо Нового Орлеана и направятся к Атлантике. Пробороздив океан, корабли причалят к вражеским берегам на другом конце света, от поворота рычага распахнутся двери грузовых отсеков в носовой части, словно подъемный мост, опустится рампа и в ледяной прибой, на линию огня выгрузятся люди и танки.

На верфях компании «Чикаго бридж энд айрон» строят очень хорошие корабли и уделяют много внимания деталям, как и раньше, до войны, когда делали водонапорные башни. Но сейчас они так спешат, что не успевают давать им имена: спускают на воду по семь судов в месяц; грузовой отсек вмещает 39 танков модели «Стюарт лайт» и 20 «Шерманов». Верфь работает круглосуточно: лязгающий, бряцающий, скрипящий, скрежущий конвейер, с молниеносной быстротой выплевывающий танко-десантные корабли.