Она возразила:

– Из множества слухов всегда можно отобрать нужное!

Через крепость прошли уже три каравана, два из них доверху нагружены всякими висюльками и колокольчиками для знатных и богатых дур, Лоралея наверняка о них слышала, но из всей информации выбрала только то, что в самом деле важно для меня.

Отставив чашку, я вскочил, поцеловал ее в щеку и сказал торопливо:

– Да-да, ты права!.. Побегу, нельзя заставлять таких мастеров ждать слишком долго. А потом… ага, да, тоннель… Рыть, рыть…

Я выскочил, забыв закрыть за собой дверь, на это есть стражники в коридоре, в голове ураган сшибающихся мыслей, из которых каждая считает себя самой умной и требует, чтоб послушались именно ее, потому что все остальные – дураки и дуры.

Как там один вопит обиженно: женился на красивой – оказалась умной! А здесь и красивая бесподобно, и… умная? Нет, тут мало просто ума. Что за сверхъестественное чутье, что мне нужно, как быстро она сумела понять мои цели и сообразить, что именно нужно для их достижения?

Полдня я занимался крепостью, пока это только скелет, вернее, панцирь, очень крепкий и надежный, но из-за его величины работы еще много. Я принимал прибывающих строителей, сам выдавал аванс, так выглядит внушительнее, часть работников сразу отправил к Хребту.

К обеду вернулся в покои, Лоралея уже сменила одежду, я хлопнул себя по лбу, дурак, хотел же позаботиться, ее узлы остались в Кнаттервиле, но, к счастью, как-то выкрутилась, не обременяя меня такими досадными мелочами.

Сегодня у нее на лбу серебряный обруч и висюльки по бокам, опускаются, закрывая уши почти до плеч. Благородный блеск серебра на лбу перекликается с блеском в ее глазах, по-детски чистых и ликующих.

– Прекрасное платье, – сказал я смущенно. – Здорово смотрится… Леди Лоралея, если понадобится что, только напомните!

– Все в порядке, – ответила она смеющимся голосом, – не обращайте внимание на такие пустяки!

– Леди Лоралея, – спросил я, – вы пообедаете со мной?

Она ответила вопросом на вопрос:

– А вы хотите?

– Конечно! – вырвалось у меня.

Она тихо засмеялась:

– Но если мой муж и повелитель так желает, кто смеет воспротивиться?

Я на секунду запнулся, услышав, что я муж и повелитель, но тут же чувство гордости и довольства накрыло с головой, как морская волна.

Нет ничего более приятного, если женщина гордится тобой и с радостью выполняет твои желания, потому что ты – лучший, ты лучше знаешь, что надо и как надо. И не скрывает перед другими, что все твои желания выполняет с превеликим удовольствием.

Она улыбалась, поглядывая на меня поверх чашки с кофе. Глаза сияют, щечки слегка порозовели, словно ее смущает мое внимание. Тепло, что разливается в моей груди, начало распространяться по всему телу.

Я ощутил себя свежим, полным сил, но сердце сладко заныло. Я с ужасом понял, что хочу схватить ее в объятия прямо сейчас, во время обеда, не дожидаясь ночи.

– Вам нравится это печенье? – спросила она.

– Вы пекли? – спросил я.

Она покачала головой.

– Нет, но проследила, чтобы испекли по рецепту моей бабушки.

– Ваша бабушка была сластена.

– Еще какая, – подтвердила она, улыбаясь. – Я тоже люблю сладкое. И не понимаю, почему некоторые даже травяные чаи пьют без сахара.

– Я тоже не понимаю, – пробормотал я. – Что-то я вообще многого не понимаю… ой, меня ждут, надо бежать!

Она проводила меня несколько удивленным взглядом, а я, теряя достоинство гроссграфа, суетливо подхватился и выбежал за дверь. Уже там, в коридоре трясущимися пальцами пригладил волосы, выровнял шаг и постарался выпрямить спину.

Что-то со мной происходит непонятное. Я вроде бы начинаю терять голову. Ну, еще не совсем, но какие-то позорящие настоящего мужчину сдвиги есть. Первый сдвиг – все время думаю об этой женщине.

Мужчина, что вот так часто думает о женщине или о женщинах вообще, – не заслуживает высокого звания мужчины. Это так, бабник, юбочник, чтобы не сказать жестче: грузчики выражаются откровеннее, зато точнее и образнее.

Сегодня же отправлю ее куда-нить подальше. Нет, завтра утром. Правда, ночью моя воля ослабеет еще больше…

Вечером мне пришла в голову гениальная идея, как переоборудовать повозку, превращая ее в «карету», нечто пока неизвестное местным мастерам.

Я начертил эскиз кареты и дал старшине.

– Вот здесь и здесь, понял?.. А вот тут для кучера… Нет, сюда не вещи, а пару слуг на запятки. Это так и называется, «запятки». Если, конечно, ехать недалеко. А то заморятся стоять, заснут и попадают… С лесенкой нефиг бегать, надо стационарную из железа. Ступеньки можно из дерева, но основу – из хорошей стали… Чтоб и легкая, и прочная…

Я знал, что требую, и уже через три дня столяры и колесники начали срывать передо мной шляпы уже не как перед лордом, а как перед великим мастером.

Кузнецы еще ковали и перековывали рессоры, зато колесных дел мастер все понял, пришел в восторг и сам торопил их и объяснял, дуракам таким, как надо и что надо.

Леди Лоралея от такого подарка пришла в восторг, в первый же день совершила круг по крепости, выявила несколько мелких недостатков, сама объяснила, что и как исправить.

Я заметил, что работники и ее слушают очень внимательно и уважительно. Лоралея никогда не задирает нос и не кичится, со всеми разговаривает, как с равными, а с этими работниками выказала себя тоже очень даже понимающей и знающей толк в их ремесле.

Потом она велела объехать вокруг крепости, я встревожился, но виду не подал, однако велел выделить охрану. И хотя понятно, что к имуществу гроссграфа протянуть лапу – это протянуть ноги, но пусть ни у кого даже мысли такой не возникает.

Лоралее охрана вряд ли понравилась, хотя виду не подала. Возможно, подумала, что я подозреваю, чтоб не убежала к тем лордам, которые так дрались за нее.

Я подозвал сэра Норберта.

– К вам необычная просьба…

– Я выполню любой ваш приказ, – отчеканил он.

– Это просьба, – сказал я смущенно, – а никакой не приказ.

– Слушаю вас, сэр Ричард!

– Вы помните, из-за чего вспыхнула война между сэром де Марком и сэром Арлингом?

Он коротко усмехнулся.

– И все мы также помним, как просто вы устранили причину вражды.

– Да, но теперь эта причина здесь, в крепости. Сэр Норберт, я очень не хотел бы, чтобы кто-то попытался выкрасть ее и отсюда. Как уже была попытка увезти ее из замка Кнаттервиль.

Он посерьезнел.