Он поработал, конечно, с капитаном Басько. Встречался с вокзальным ментом Кислый. Пленочку показал прямо у него дома, когда семьи не было, с утра назначив встречу. Капитан был мужиком тертым и на встречу дал «добро». Если серьезный бандит хочет увидеться, значит, есть дело. Просто так или если замочить хотел бы, и разговаривать не стал бы…

Басько мрачнел, краснел, потел, наконец, когда запись кончилась и Кислый нажал на кнопку паузы, спросил:

– Ну и чего ты хочешь? Денег у меня нет, а стучать я, во-первых, не приучен, во-вторых, не вижу, какой тебе прок от моей информации. Вы ведь поездами не занимаетесь, насколько я знаю. Вы люди более высокого полета.

Последняя фраза была произнесена с едва заметной издевательской интонацией, но Кислый сделал вид, что не заметил иронии.

– Никто тебе ссучиваться не предлагает.

– Хм. Интересно. А как же это будет называться?

– Прохора гони с вокзала. И мои люди вместо него встанут.

– Сами разобраться, что ли, не можете?

– А зачем нам разбираться, если у нас в государстве милиция есть, чтобы с хулиганами и бандитами бороться? Вот и боритесь. А мы вас не забудем.

– Не забудем… Гоните… Что я его, Прохора, выслеживать буду? И потом, по каким фактам я его буду брать? И вообще, они же на нашей территории не срут. Это же закон. Не сри там, где ешь… Понимаешь?

– Это твои проблемы. – Кислый кивнул на экран телевизора. – И это тоже твои проблемы. Я малолетних не совращал, девчонке-то четырнадцать годков всего… Так что мне психология сексуальных извращенцев неведома.

– Ладно, поспокойней можно. Не дави на меня особенно-то…

– А на тебя, друг мой, никто особенно и не давит. Если бы начали давить «особенно», ты бы по-другому запел.

Басько смолчал, понимая, что истинную правду говорит этот Кислый.

– Сколько тебе Прохор платил?

– Он не мне платил. Я же не один на вокзале работаю. В общий котел сбрасывал. А сколько? Половину, я думаю, навара.

– Вот так все и останется. Плюс порядок будет. Левых людей всех мы уберем, а от вас требуется только не мешать. Это самая лучшая от вас, ментов, нам помощь и поддержка. А с Прохором поможем. Да ты меня удивляешь, капитан! Неужели тебя учить надо, как гражданина России в тюрьму упрятать? Это же так просто…

– Просто-то просто, да ведь он не один. Его снимешь, на его место сразу его кореша прискачут.

– Слушай, Басько, ты что их боишься, что ли? Или мне кажется?

– Кажется. Я и тебя не боюсь.

– Ой-ой-ой!.. Ну, с другой стороны, правильно. Страхом горю не поможешь. Головой работать надо. А чтобы лучше работала, на-ка вот, возьми аванс… – Кислый вытащил из кармана несколько зеленых купюр. – Держи. В качестве компенсации за испорченные нервы.

– Ладно тебе… – Басько не выказал ни удивления, ни возмущения. Просто взял деньги и, не считая, сунул в ящик письменного стола.

Кислый оценил спокойствие мента в смысле дачи и получения взяток, улыбнулся, встал и на прощание сказал:

– Все путем будет, капитан, мы должны друг другу помогать. Война она никому не нужна. Так что, думаю, на недельке решим этот вопрос.

Помог «решить вопрос» Артист. Настя захомутала его опять-таки через Нинку. Артист, бывший студент театрального института, ныне скрывающийся от военкомата, который засыпал его дом повестками и замучил родителей визитами участкового, предпочел артистической карьере жизнь довольно удачливого квартирного вора. Он мог уже, конечно, десять раз откупиться от назойливых представителей министерства обороны, но не в силах был накопить нужную сумму, мгновенно растрачивая все, что получал, «обнося» дома соотечественников.

Он подцепил Нинку на Невском в тот момент, когда пошел в разгул. Деньги у него были в количестве достаточном, чтобы утащить к себе и Нинку, и ее подружку, которая, при всем том, что и сама Нинка выглядела достаточно молодо, была совсем еще девочкой. Однако Артист был уже очень искушенным в питерской уличной жизни человеком и смекнул сразу, что эти двое, как говорится, – из молодых, да ранние. Что они и продемонстрировали в квартире Артиста, благо родители его уехали на дачу и трое суток Артист мог не беспокоиться о том, что кто-то нарушит его «оттяг».

Деньги вышли аккурат к концу третьих суток, и с сильного бодуна, когда Нинка принесла ему несколько бутылок пива, он посвятил ее в тайны своих заработков.

– Ты это… – сказал он, прихлебывая из бутылки. – Если бабки нужны, обращайся всегда. У меня так – то пусто, то густо. Всегда помогу. Я не жадный…

Нинка запомнила и в следующий раз, который случился где-то через неделю, вывела Артиста на более подробный разговор. Для него Нинка была уже «своей», и он рассказывал о своих делах, не стесняясь, понимая, что и сама девчонка не подарок и что шокировать ее тем, что он, в свободное от траханья и выпивки время, грабит квартиры, по меньшей мере, сложно.

В третий раз Нинка пришла к нему уже с Настей. А когда они все втроем разделись, Артист, будучи здоровым парнем двадцати одного года, резонно счел, что ему две такие девчушки в самый раз. К Нинке-то он привык и в последнее время полюбил групповуху. Тут-то в комнату и вошел тихонько Егор. Артист не удивился тому, что мужик проник в квартиру через запертую на два замка дверь, – сам уже становился специалистом в подобного рода предприятиях. Он понял только, что попал.

Артист спокойно слез с Нинки, которую решил «охомячить» первой, – Настя настояла на этом, – хотя и собирался для начала «пройтись по свежачку». «Много чести», – считала Настя. Да и не входило в ее планы ложиться под кого попало. Совсем не входило. Ни под кого. И ни с какой целью. У нее уже был Андрей. Достаточно.

– Ну что, братан, делать будем? – спросил Егор. – Попал ты? Изнасиловал, братан, несовершеннолетних… Двух. Несколько раз. Да?

– Да ладно вам, – спокойно сказал Артист. – Я все понимаю. Давайте ближе к делу. А ты сука все-таки, Нинка. Могла бы спектаклей не разыгрывать, по-человечески поговорить…

Он был умным человеком и понял, что его не то чтобы вербуют (слово не совсем точное), но таким своеобразным способом приглашают на работу. Не много нужно было ума, чтобы сообразить, что к чему, глядя на бандитскую рожу Егора, на то, как он спокойно, развалясь в кресле, закурил и на то, как спокойно и даже весело одеваются девчонки.

– Не судьба, видно, в этом городе в одиночку работать, – снова сказал Артист, чтобы прервать как-то затянувшееся молчание. – Я вот дергался-дергался, думал уж, никто на меня не выйдет. Ан нет. Так что вы хотите?

– Правильно говоришь, – ответил Егор. – Одному нельзя. Только вместе надо. И безопасней так. А то, неровен час, грохнут тебя… Много ты уже, наверное, народу-то обидел?

– Да есть малость, – ответил Артист и невесело усмехнулся.

Ну весело не весело, а работать он теперь стал под крышей Крепкого и Насти.