у Мерритта. Но чем дольше Мерритт смотрел, тем больше сходств подмечал. Посадка его глаз, хотя и не того цвета, и нос… их носы были совершенно одинаковые. Может, ему и казалось…

– Я могу вам помочь? – Нельсон Сатклифф отложил бумаги и встал. – Надеюсь, ничего не случилось в… – он умолк, оглядывая Мерритта. На лбу проступили морщины, но уголки губ самую малость приподнялись в улыбке. – Мерритт Фернсби. Да ты повзрослел.

Кончики пальцев Мерритта, снова укрывшись в карманах, прижались к бедрам.

– Вы получили мое письмо?

Улыбка стала чуть шире, но в остальном мужчина поник.

– Получил, получил, – он обогнул стол. – Давай зайдем-ка в дом.

Мерритт посмотрел на вторую дверь.

– Ваша семья…

– Жена ушла за покупками, а дети выросли, – сказал он.

Мерритт замер. Почему он не подумал об этом? Дети. У него есть единокровные братья или сестры. Семья. Лихорадочно думая, он попытался вспомнить детей Сатклиффа. Как их звали, как они выглядели…

Он оцепенело прошел следом за констеблем в дом, через опрятную кухню и в скромную гостиную. Сатклифф уселся на край желтого дивана. Мерритт мялся у двери.

Сатклифф хохотнул.

– Я тебя не съем.

Он опустился на самый дальний стул, согнав при этом кота.

«Ненавижу, – плюнул тот. – Ненавижу».

Мерритт смотрел вслед коту, думая, не стоит ли извиниться, но тот ушел прочь, исчезнув в коридоре.

– Ваши дети, – выдавил он.

Улыбка вернулась.

– Все мальчики. Ньютон, Тадеуш, Хайрам.

Имена были знакомые. Один из них учился с ним в одном классе. Мерритт даже помнил, где тот мальчик сидел – позади и слева, – но который это был, Ньютон или Тад?

– Портретов здесь нет, но…

– Но мне все равно нельзя с ними разговаривать, так? – голос Мерритта был не горьким, а просто… мертвым.

Сатклифф оперся локтями на колени.

– Они не знают. И Мэри тоже не знает.

Значит, Мерритту нельзя к ним даже подходить. Сказать: «Мы братья» – и восстановить ту часть семьи, про которую он даже не знал, что потерял.

Сатклифф нарушил молчание:

– Я удивлен, что ты все понял. Как…

– Вы когда-нибудь собирались мне сказать? – Мерритт говорил, давясь растущим в горле комом.

Улыбка погасла.

– Нет, – глубокий вдох. – Роуз (мать Мерритта) просила меня молчать. Я уважал ее желание позволить Питеру воспитать тебя как своего… Я надеялся, что он примет тебя.

– Вы его не одурачили, – вот и все, что Мерритт мог сказать. В то время как отец – или отчим? – Мерритта никогда не избивал, он был недоволен им с самого начала. Мерритт всегда считал, что это потому, что он – сын, а отец предпочитал дочерей. Как будто в этом был какой-то смысл.

Питер Фернсби всегда был добр к его сестрам.

– Я так и не думал, – Сатклифф подпер кулаком подбородок. – Я Питеру никогда не нравился. Не судьба.

Мерритт фыркнул. На несколько секунд вернулась тишина. Его желудок превратился в свинец, а кости – в стекло.

– Не желаете рассказать, что там произошло с Анитой? – увидев непонимающее выражение лица Сатклиффа, он добавил: – С моей бабушкой?

– А. Да. Тот дом в заливе, – он кивнул. – Моя семья владела им целую вечность. Никто никогда им не занимался. Он был так далеко, и, – он хохотнул, – там водились привидения.

В голове Мерритта возникла непрошеная картинка Уимбрел Хауса. Желтое здание стояло освещенное полуденным солнцем, которое подчеркивало его ровную синюю черепицу и разномастные окна. Дикие травы и цветы окружали его фундамент, а вдоль крыльца тянулись белые перила, обрамляя четырехпанельную дверь из вишни. По правде говоря, несмотря на все, что привело к тому, что он его получил, этот дом стал и еще являлся благословением в его жизни. Это была его тихая гавань. Он привел его к Хюльде, или, скорее, Хюльду – к нему. Он открыл ему глаза на магию и дал ему место, где он мог думать, восстанавливаться и просто быть.

– Но я хотел как-то внести свою лепту, – говорил Сатклифф. – Я был… У меня все равно были перед тобой обязательства. Подумал, уж по крайней мере земля чего-нибудь стоит. Роуз не хотела, чтобы он был привязан к ней, так что я подарил его ее матери. Приятная женщина.

– Она умерла, – съязвил Мерритт.

– А, – Сатклифф поерзал на диване. – Мы прикрыли это азартными играми, знаешь, как будто я проиграл его в карты. Чтобы утаить это от твоего отца.

Мерритт изучал старый ковер под ногами, прослеживая взглядом узоры в его потертых нитях.

– И как дом? – спросил Сатклифф.

– Хорошо. Он… хороший. – Он должен его поблагодарить, но язык отказывался произносить эти слова. Мерритт потер руки, пытаясь согреть холодные пальцы. – Как? – выдавил он. Он знал, что должен бы спрашивать о магии, но он хотел узнать о стольких вещах. Так много ран нуждалось в целебном бальзаме.

– Как – что?

– Как вы и моя мать… – он не смотрел ему в глаза. – Как это вообще произошло?

Сатклифф широко улыбнулся.

– Ну, когда мужчина и женщина…

– Не нужно со мной как с маленьким.

Улыбка увяла.

– Ты прав, не нужно. Наверное, я не подумал, как это все на тебе скажется, – он снова поерзал. – То есть я слышал о твоем отце…

– Что он отрекся от меня, потому что я бастард? – А вот теперь горечь вырвалась наружу.

Констебль развел руками, будто сдаваясь.

– Мне жаль, Мерритт. Если бы я знал, что из-за этого родится ребенок…

– То есть вы бы предпочли, чтобы я никогда не рождался.

Сатклифф свел брови вместе.

– Не приписывай мне этих слов, – но выражение его лица расслабилось. – Это было ошибкой. Не ты ошибка, а Роуз и я… Она была свидетельницей ограбления банка. Мелкое дело, но я им занялся и немного с ней поговорил. Мы оба здесь выросли. Вместе ходили в школу. Она мне всегда нравилась, но мне никогда не хватало храбрости, чтобы… – он помахал рукой. – Но это неважно. Одно привело к другому, а то привело к тебе, – он вздохнул. – Это было всего один раз.

Всего один раз – не оправдание. Мерритт знал это по собственному опыту.

Еще один глубокий вдох.

– Что ж, – продолжил Сатклифф, – как ты это выяснил? Она что-то сказала?

Мерритт посмотрел ему в глаза.

– Я не говорил с матерью тринадцать лет.

Сатклифф не ответил.

Откинувшись на спинку стула, Мерритт сказал:

– Моя… экономка… вычислила это по записям Генеалогического общества. В доме случались проявления охранных чар, и…

– Охранных чар? – мужчина встрепенулся. – Она у тебя есть? – улыбка вернулась. – Магия?

– Очевидно, – Мерритт не разделял его воодушевления. Казалось, он даже не сможет встать, таким тяжелым он себя ощущал. – Может,