На подголовнике водительского сидения он заметил длинный русый волос, а само сидение было выдвинуто вперед, поближе к рулю, в то время как пассажирское, наоборот, назад. Выходило, что долговязый охранник Нины доверил ей управлять автомобилем, а сам блаженствовал во время поездки в нарушение всех мыслимых инструкций, которые ему давались. Ко всему прочему, он еще зачем-то опустил тонированное боковое стекло, несмотря на то, что в машине был кондиционер.

«Погоди же, — подумал Нертов, — я с тобой еще разберусь, когда вы вернетесь к машине». Только уж слишком сильно сосало под ложечкой от предчувствия того, что разбираться будет не с кем. Пусть отдельные следы, обнаруженные Нертовым, могли быть случайными, но, как известно, несколько случайностей есть закономерность.

Странных следов удалось найти немало: вот на пришоссейном песке какая-то неровность, будто мешок с плеча сбросили (или чье-то тело —?); рядом — две параллельных линии, идущих перпендикулярно дороге: то ли кто-то пару досок тащил, то ли — человека; свежесломанные ветки у пары кустиков, а рядом — примятая трава, в которой запутались несколько маленьких кучек пепла. А где же сам окурок? — «Ага вот ты, родимый, — как-то радостно, словно ребенок, нашедший конфету, — подумал Алексей, увидев чуть выглядывающий из-под булыжника фильтр, — Только зачем же тебя сюда запихали, неужели французы так заботятся о чистоте родных мест, усевшись (улегшись-?!) покурить на крутом склоне»? И вдруг Нертов напрягся: неподалеку он заметил отсвет металла. Еще не веря в свою догадку, Алексей тихонько присвистнул и услышал ответный свист…

Это были ключи от «шевроле» с брелоком для рассеянных. Забудет хозяин, куда бросил такую безделушку — стоит только свистнуть и в ответ тоже свист. Нертов сам купил это чудо техники в ларьке перед отлетом во Францию. Нина вряд ли могла просто так выронить ключи, потому что дальше от дороги берег резко обрывался, а внизу, метрах в двадцати, плескалось море. Или девушка, почему-то вздумала выбросить ключи, что было невероятно даже при ее характере, или…

Про второе «или» думать не хотелось. В это время на дороге остановилась машина Пьера и Нертов понуро пошел к нему, попутно безнадежно отзвонившись коллегам и узнав, что никаких сведений о подопечной не поступало.

Пьер «въехал» в ситуацию сразу же. Его сыщики, естественно, никого не нашли в зелени скал по другой стороне дороги, поэтому были посланы осмотреть все повторно и более тщательно. Алексей настоял, чтобы его коллега связался с полицией и, на всякий случай, дал ей приметы пропавшей девушки и ее спутника. «У тебя должен быть кто-то там знакомый, пусть шум большой не поднимают, но хоть ориентировку дадут», — попросил Нертов, на что его коллега только неопределенно хмыкнул, заметив, что здесь не Россия, но сразу же начал набирать нужный номер.

Заявлять впрямую о возможном похищении, казалось, смысла не было — кто же поверит, что двое молодых и симпатичных туристов не захотели просто отдохнуть от всех сует, уединившись в каком-нибудь мотеле? Что же касается машины — так это тоже их право — оставить арендованный транспорт у дороги, а дальше двигаться на попутке или пешком.

Пьер о чем-то хмуро переговорил с вернувшимися сыщиками, еще куда-то отзвонился и заявил Алексею:

— Когда мои парни ехали — их задержал какой-то грузовик. Я постараюсь разобраться. А ты пока, может, вернешься назад, посмотришь комнату своей клиентки. Я не очень в это верю, но вдруг она письмо какое оставила… Кстати, никаких русских с вами больше не работает?..

Алексей мотнул головой, переспросив, почему Пьер задает этот вопрос, но тот только неопределенно пожал плечами, мол, на всякий случай. Почему-то Нертов снова не поверил бывшему однокашнику. К вилле начальник охраны не поехал, а решил сначала навестить парфюмерную фабрику, куда собиралась Нина. Дав газ, он погнал свой автомобиль в сторону Монако.

Позднее он сам не мог объяснить, почему поступил именно так. Наверное, следовало бы, как предлагал Пьер, вернуться на виллу и, действительно, проверить, не оставила ли Нина записки, мол, мы решили немного отдохнуть без вашей назойливой опеки. Но Нертов чувствовал: записки не будет. На всякий случай он дал команду коллегам осмотреть виллу, а также позвонил Николаю, потребовав немедленно собрать всю возможную информацию о пропавшем протеже Даутова («Только, пожалуйста, чтобы шеф ничего не пронюхал, у нас тут некоторые проблемы»…).

«Ладно бы, просто дурак или даже стукач, — подумалось Нертову, — а если — предатель»? — Дело явно принимало дурной оборот…

«Русское безумство», — проворчал Пьер, глядя вслед умчавшемуся Алексею и начал снова связываться с кем-то по мобильнику.

Конечно, на парфюмерной фабрике Нину, скорее всего, не видели, но у Алексея с собой была фотография девушки. Поэтому он надеялся, что кто-нибудь из местных уличных торговцев или, музыкантов вдруг все-таки оказался глазастее других. То, что Нина могла поехать в сторону Монако — было реально: в противном случае сыщики Пьера ее бы заметили. Но это только, если девушка убежала сама. А если это было похищение, в чем бодигард почти не сомневался, шансы найти пропавшую катастрофически уменьшались. С этими грустными мыслями Нертов остановил машину у заправки неподалеку от фабрики.

Казалось, все вокруг было благостно и спокойно, как море в солнечный штиль. У заправки стоял туристический автобус, водитель которого о чем-то лениво переговаривался с работником станции. Чуть подальше заправлялся серебристый «рено».

Нертов, по привычке, перед тем, как выйти из машины, бегло осмотрелся, скользнув взглядом по находящимся неподалеку людям, собрался глушить двигатель и вдруг замер: широкоплечий крепыш с короткой стрижкой, сидящий в «рено», лениво двигал челюстями, ожидая, пока машину заправят. Это лицо! Нет, это была не просто карикатура на нового русского. Определенно раньше Алексей встречал парня. Где? — Нертов мучительно пытался вспомнить.

Франция? Лазурный берег? «Контора» Пьера?.. — Нет, все не то. И вдруг Нертова осенило: он вспомнил Петербург, похороны известного артиста Македонского, плачущую возле гроба Марину и рядом с ней девушку со спутником.

— Стоп. — Скомандовал себе бодигард, — вспоминаем, кто это был. — Подруга? — Именно подруга и звали ее, кажется, Катерина. Правильно, как в анекдоте: «Думай, обезьяна, думай». Катя-Катерина. А она ведь, когда я искал этого поганого Шварца, вместе с Мариной чуть не грохнула его. Точно, это была та же самая подружка. Хорошо еще, что тогда для Марины все кончилось относительно хорошо. Тогда…

Алексей вздохнул, вспомнив, как погибла Марина, взорвавшись в машине Нининого жениха. Но для оплакивания погибшей времени не было, как не было его сейчас и для проведения параллелей между Шварцем, смертью банкира Чеглокова, Катей-Катериной и ее ухажером.

— Кстати, как же его звали, кажется, Борис?..

Нертов был убежден, что не ошибся. А это значит, появление во Франции питерского знакомого-незнакомого случайным не было.

— Так, кто там весело живет, колобродит с Борькою? — Он сегодня не попьет никакую горькую, — Алексей замурлыкал себе под нос известную песню, переиначивая ее слова «в соответствии с текущим моментом», — Борька вырос уж давно, все не перемается, будет щас тебе кино, видишь, начинается…