– У нас не каждый может видеть царя близко, только те, кто прислуживает ему или его родственникам. Мне повезло, что я попала в услужение к царской наложнице… – затарахтела Лейла.

Сагир едва не повалился в траву от хохота, глядя на кланяющуюся Лейлу.

– Она сама царская дочь!

Персиянка переводила взгляд с одного смеющегося лица на другое, не понимая, о чем говорит Сагир, потому как не знала скифского языка. Милида ехидно хмыкнула:

– Тебе объяснили, что Асиат – царская дочь…

– Кто?! – ахнула девушка. Лейла уже привыкла к мысли, что Асиат амазонка, ездит на лошади не хуже мужчины, умеет стрелять из лука и плавать, но что она царская дочь?!

– Успокойся, – усмехнулась амазонка.

Лейла уже поняла свою ошибку и тут же согнулась чуть не до земли:

– Прости мою неучтивость, госпожа. Я буду верно служить тебе…

Асиат уставилась на нее, широко распахнув глаза, а Сагир снова едва не рухнул в траву, скупо улыбнулась даже Милида:

– Теперь ты сможешь всем рассказывать, что царская дочь тащила тебя из реки и везла на своей лошади.

– Я… я поеду сама, я побегу сзади, чтобы ты не…

Договорить не успела, Асиат вдруг схватила девушку за плечи и тряхнула изо всех сил:

– Послушай, я амазонка и дочь скифа! У нас не принято унижаться перед другими, каждый делает все для себя сам! И перестань называть меня госпожой!

– Да, госпожа, – пролепетала Лейла.

– М-м-м… – Асиат предпочла отвернуться, чтобы не залепить той оплеуху. – Сагир, объясни ей, что скифы не унижаются сами и не унижают других!

– Как? – развел тот руками.

За Тирасом началось настоящее степное раздолье. Трава еще не успела выгореть на солнце и стояла коню в подбрюшье. Самые высокие метелки задевали ноги амазонок. Это заставляло Лейлу то и дело охать от страха. Асиат прикрикнула:

– Перестань! Я и правда сейчас ссажу тебя с коня!

– Да, госпожа… ой!

Но ко всему можно привыкнуть, привыкла к незнакомым ощущениям и Лейла. Она уже не вздрагивала и не пищала, ехала молча. Асиат даже заподозрила, что девушку укачало, но стоило лошади прибавить шаг, как ойканье сзади возобновилось.

Молча и хмуро ехала Милида. Седло было только у лошади Асиат, и красавица вдова без седла довольно быстро набила себе седалище. Временами она даже жалела, что вообще ввязалась в эту историю. Пусть бы Дарий отправил кого-то другого к сарматам. А царицей скифов она могла стать и без этих мучений.

Единственным, что держало Милиду рядом с этими людьми, был, как ни странно… Сагир. Вдова немного презирала скифа, как презирала любого, кто ниже ее по положению. Сагир отвечал красавице тем же. Он не задумывался над словами, был остр на язык, и на первом же привале они едва не поругались по-настоящему. Казалось, ему следовало бы издеваться над глупой Лейлой, но скиф избрал для насмешек Милиду.

Чтобы избежать его колкого языка, сарматка постаралась уезжать далеко вперед. Делать это нетрудно, Асиат с персиянкой за спиной двигалась медленно.

Вообще-то Сагир положил глаз на красавицу персиянку, имевшую роскошные формы. Под напором ее груди едва не трещала рубаха, а глаза томно звали в неведомые дали… Сармат не упустил возможность прижать Лейлу, немного полапав. Персиянка не сопротивлялась, она не знала, что можно сопротивляться мужским желаниям…

Зато это заметила Милида и презрительно фыркнула. Сагир нравился бывшей царице, и она ожидала поклонения, а этот нахал предпочитал ей какую-то тетеху! Было от чего портиться настроению…

А еще Милиду разозлило то, что Сагир с Асиат на привале, точно в назидание ей, вдруг принялись биться акинаками. Девушка владела мечом отменно, а ловкостью могла поспорить с кем угодно. Начали они неожиданно, просто Асиат разглядывала свой акинак, вытащив из-за пояса, когда прямо перед ее лицом меч Сагира вдруг отсек небольшую ветку. Отпрыгнув в сторону, амазонка выставила руку с акинаком вперед. Сагир, в глазах которого блестела насмешка, подразнил девушку, позвав к себе как утенка:

– Ну, ну, ну…

На дальнейшее стоило полюбоваться. Асиат двигалась с грацией дикой кошки, она выскальзывала из-под меча сармата в последний миг, казалось, тот сейчас разрежет на девушке одежду, но Сагиру никак не удавалось хотя бы коснуться амазонки. Немного погодя Асиат, видно, надоело уклоняться, и она неожиданно начала атаковать. Наскоки невысокой хрупкой амазонки на рослого, широкоплечего сармата, у которого перекатывающиеся бугры мышц не могла скрыть даже одежда, были бы смешны… если бы не были столь грациозны и ловки. И не у Асиат, а у Сагира вскоре повис почти срезанный мечом Асиат рукав.

– Стой! Стой! – закричал сармат смеясь. Он опустил акинак и с деланым огорчением демонстрировал испорченную рубаху. – Вот что наделала? Исправляй теперь…

– Давай, – протянула руку Асиат.

За тем, как раздевался Сагир, с удовольствием наблюдали все три женщины. На торс сармата и впрямь стоило полюбоваться. Его тело не было изнеженно, оно отливало бронзовым загаром и блестело, маленькая Асиат попросту загоняла здоровенного Сагира, тот был мокрым от пота. Бросив ловкой сопернице рубаху, сармат со смехом отправился к ручью умываться, по пути качая головой.

Асиат, конечно, тоже едва держалась на ногах, но гордость не позволяла показать это. В седельной сумке сармата нашлась костяная игла с толстой нитью. Но едва девушка взялась за работу, как перед ней опустилась на колени Лейла:

– Позволь, госпожа, мне сделать это…

Хоть в чем-то от тебя польза, мысленно усмехнулась Асиат, но отдать рубаху Сагира не успела, ее просто вырвала Милида, фыркнув на персиянку:

– Тебя не спросили!

Пока Милида быстро, но старательно исправляла результат работы меча Асиат, Лейла попробовала сказать амазонке, как восхищена ее ловкостью.

– Но почему господин напал на тебя?

Асиат подивилась:

– Он не нападал, мы просто поиграли…

– Но вы могли зарубить друг друга… К чему такие игры?

– Не могли. А игры нужны, чтобы рука не забылась от бездействия, чувствовала меч. Я и так который день не тренирую ни руки, ни глаз.

– А как тренируют глаз?

Милида, поморщившись на глупые расспросы персиянки, сделала последний стежок, закрепила нить и, вернув иголку Асиат, отправилась туда, куда ушел сармат. Видно, отдавать рубаху.

Пока Асиат объясняла Лейле, что амазонки каждый день подолгу натягивают луки, стреляют по неподвижным и движущимся целям, стреляют на скаку и бьются мечами, вдовушка разыскивала Сагира.

Тот забрался довольно далеко в заросли и, пока подошла Милида, видно, успел искупаться. К легкому сожалению вдовушки, сармат уже надел штаны, но его тело еще было покрыто капельками воды, они скатывались с длинных мокрых волос на сильные плечи. Увидев красавицу, Сагир чуть усмехнулся, но продолжал спокойно завязывать пояс штанов. Честно говоря, вдова предпочла, чтобы лучше развязал…