«Проклятие… Нужно избавиться от плазмоида…» — эта мысль все настойчивее стучалась в сознание.

Он вспомнил, как очнулся в криогенном отсеке, как мерцающий фиолетовый шар начал вдруг выдуваться из обрубка порванного энерговода, и его рука машинально потянулась к кабелю питания компьютерной консоли.

Выдернув его из разъема, Вадим поднес трезубую вилку контактов к мерцающей оболочке, обливавшей его тело фантомным сиянием с ног до головы.

Кабель на секунду показался ему похожим на змею, которая вот-вот бросится в смертельном прыжке, вонзая в его кожу ядовитые зубы…

«Черт… Что за галлюцинации… Какая змея?..»

Он сжал зубы и ткнул контактами себе в руку.

Неизвестно, какого эффекта ожидало его сознание, но ощущение было скорее жутким, чем болезненным: кисть руки вдруг объял бледный свет, словно вокруг пальцев заплясали огни святого Эльма…

Фиолетовое мерцание послушно стекало в разъем, пощипывая кожу статическими разрядами, и Вадим, сделав очередной вдох, вдруг ощутил запах.

Это был спертый, затхлый запах застойного, давно не вентилируемого помещения!

Энергетический скафандр сползал с него, с неправдоподобной медлительностью утекая в разъем питания компьютерного терминала…

…Следующим ощущением стало прикосновение холода. Температура в отсеках едва ли превышала пять градусов по шкале Цельсия. Не слишком ли он поспешил, стараясь избавиться от навязчивой опеки энергетической оболочки?

С трудом встав с кресла, он осмотрелся в каюте.

Холодный и затхлый воздух наполнял его легкие. По сравнению с озоновой смесью, которой он дышал до сих пор, атмосфера каюты казалась наполненной вонью. Превозмогая себя, Вадим подошел к встроенным в стены шкафам, открыл створки, но, кроме обычных предметов обихода, там ничего не оказалось.

Пришлось покинуть каюту и тащиться назад по коридору к тем отсекам, где он видел прозрачные шкафы со скафандрами.

Возвращение отняло много времени и вконец измотало его.

Цена избавления от мерцающей оболочки в какой-то момент действительно показалась слишком уж высокой — его состояние не улучшилось, а вот проблем стало во сто крат больше. Он не знал состава воздуха, которым теперь дышал, не мог определить, присутствуют ли в нем какие-либо микроорганизмы, — все оборудование, включая микроанализаторы, осталось на изувеченном лазерным лучом «Гепарде».

Отыскав скафандр, он потратил еще немало времени, чтобы разобраться в его строении, — модель ни по внешнему виду, ни по внутреннему устройству не имела ничего общего с современными образцами.

Он не мог с точностью определить, сколько времени провел в скафандровом отсеке. Состояние Вадима продолжало ухудшаться, сознание несколько раз уплывало, превращая реальность в обрывочный, кошмарный сон.

* * *

…Он очнулся в коридоре, где-то на полпути между двумя палубными переборками.

Открыв глаза, Вадим понял, что сидит, прислонясь спиной к стене. Он пошевелился, ощутив плотно облегающий тело скафандр, который все же умудрился натянуть, несмотря на провалы в сознании.

Опираясь рукой о стену, он встал.

Сзади, словно хвост, волочился кабель подзарядки — Вадим вдруг вспомнил, как выдергивал его из специального разъема в той нише, где висела одетая на нем гермоэкипировка.

Внутренняя система жизнеобеспечения скафандра функционировала — это он понял по трепетным искрам индикаторов, расположенных на ободе забрала гермошлема. Смотав кабель подзарядки, он уложил его в специальный клапан, чувствуя, что ему стало намного лучше. Изнуряющая слабость отступила, система терморегуляции скафандра отдавала телу блаженное тепло, движения вновь обрели прежнюю координацию.

Вадим не мог вспомнить, потерял ли он сознание уже в коридоре, или же его беспамятство наступило раньше и было вызвано тем полуобморочным состоянием, когда изнуренный непонятной хворью организм насильно пытался отключить его волю, чтобы иметь возможность побороть странный недуг.

Впрочем, имело ли это значение?

Он чувствовал себя слабым, но вполне здоровым, ему удалось-таки избавиться от плазмоида, тело облегал исправный скафандр…

Оставалось понять, каким образом он попал на борт «Альфы», что за бионический механизм преследовал его, и главное, что казалось Вадиму решающе важным: куда делись люди с борта колониального транспорта?

Он справедливо рассудил, что ответ на последний вопрос даст и все остальные разгадки. Вадим не забыл того странного «БЕГИ» на экране монитора и понимал, кто-то наблюдает за ним, участвует в его злоключениях, начиная с того момента, как лазерный луч полоснул по броне «Гепарда».

Одна и та же сила была, по мнению Полуэктова, ответственна как за перенос его тела из рубки штурмовика на «Альфу», так и за противоестественное пробуждение под расколотым колпаком древней криогенной ванны. Вероятнее всего, она же пыталась дать знать о себе через экран монитора, и плазмоид наверняка не из личного альтруизма бросился спасать его в момент декомпрессии, напрочь сломав все устоявшиеся представления о типичном поведении и агрессивной сущности Предтеч.

Недолго думая, Вадим вновь повернул в сторону капитанской каюты.

Подготавливая операцию, они с Покровским здраво рассудили, что, покидая «Альфу», ее капитан должен был оставить весточку тем, кто найдет корабль, и обозначили два наиболее вероятных места, где он мог поместить сообщение.

В первую очередь ими рассматривался главный пост управления кораблем, а во вторую — личный компьютерный терминал в каюте капитана Глатышева.

И то, и другое казалось на Земле одинаково вероятным.

* * *

В капитанской каюте Вадима ожидало новое потрясение.

Компьютерный терминал, в разъем которого ему удалось сплавить плазмоида, работал.

Он осмотрелся.

Ничего не изменилось в обстановке отсека, спертый воздух оставался недвижим, пыль лежала густым, махровым слоем, храня следы только его ног.

«Значит, все-таки плазмоид…» — решил про себя Вадим, садясь в кресло.

Энергетическая природа странного существа не вызывала у него сомнений, но думать о том, что его недавний спаситель заключен сейчас в отрезке кабеля протяженностью не более двух метров, понемногу отдавая терминалу компьютера порции самого себя, было как-то жутковато.

Непонятно, преследовал ли плазмоид какую-то конкретную цель, реанимируя терминал специально для него, или же это был стихийный процесс? Может быть, ему просто некуда деваться из кабеля, и терминал потребляет его в меру своей энергетической прожорливости?

«Ну, да… сейчас подставлю руку, и дам ему взобраться назад… нет уж».

Вадим быстро пресек попытки какой-то части своего сознания посочувствовать плазмоиду. Он хорошо представлял, что ток в цепи должен течь, а не стоять подобно воде в запруде, и будь процесс стихийным, неконтролируемым, то последствия оказались бы фатальными прежде всего для бортовой машины. Все окончилось бы разрядом высокой энергии, которого не случилось, — значит, плазмоид сам каким-то способом удерживался в отрезке кабеля, питая терминал.