– Знать – знаю, но не видел его никогда, даже на фотографии. Алексей про сына почти ничего не рассказывал, и отношений ни с ним самим, ни с его матерью, насколько я знаю, не поддерживал.

– А сколько этому сыну сейчас лет?

– Не знаю. Взрослый по идее – под тридцать уж должно быть. Вы, если это так важно, лучше расспросите Виктора Глебова. Он больше меня в курсе по поводу родных и скажет точнее.

– А знакомых? Знакомых покойного вы знали?

– Да сколько их было-то – этих знакомых. Нет, если в широком смысле, то предостаточно, а вот таких, чтобы Леха вечером в дом впустил. Как это ни парадоксально, но, кроме меня да Виктора – пожалуй, что. никого!

– А домработница?

– Ну, это само собой. Домработница, врач, медсестра. Но их я не считаю – им-то чего было Алексея убивать? Хотя домработницу он иной раз просто-таки изводил, не скрою. Чистюля был страшный. Чуть где пылинка или пятнышко, та прямо аж борода трястись начинала. Бывает, подъедет на своей каталке к окну, пальцем мазнет – и пошел зудеть. А как же пыли-то не быть, если окно на проспект выходит? Но Лехе – лишь бы хозяина изобразить. Как дите малое. Правда, платил нормально, так что старухе грех было на него обижаться.

– А сосед – Юрий Ричардович?

– А-а-а, этот. Паганель. Забыл про него даже. Ну да, этот приходил в любое время. Они с Глебовым на всякой хрени помешаны были: гороскопы, хиромантия, связь с космосом… Раздражало меня это до чертиков. Надо срочно вопросы решать, а у него, видите ли, на сегодня – неблагоприятный прогноз! Карма повреждена. А назавтра на бирже неблагоприятный прогноз, так что ж теперь – в грузчики идти?! Штопай свою карму, коль повреждена, – и работай! Я как-то даже высказал им все, что про это думаю. Представилась тогда возможность хорошо провернуться – и нужно-то было всего лишь порядка двухсот тысяч на пару недель. Я – к Алексею. А там уже этот чудик сидит, умные речи толкает. «Давайте, – говорит, – Константин Михайлович, я вам прогноз по этому бизнесу сделаю!» – «А вы что, – спрашиваю, – в бизнесе разбираетесь?» – «Нет, но.» – «А если нет, – не дослушал я, – то позвольте нам с Алексеем Викторовичем наедине переговорить». Тот обиделся, надулся, как индюк, но ушел к себе. Я тогда Лехе все и выложил. «Давай так! – говорю. – Либо ты со мной занимаешься делом, либо с этим козлом – всякой вашей х**ней…» А еще как-то раз этот Ричардович решил вдруг с меня отпечаток ладони взять, чтобы, значит, мою судьбу предсказать. Красочку какую-то притащил в тюбике, ролик. Я его и послал к е**ной матери со всеми его причиндалами. Не впрямую, конечно, а культурно, но тот все понял правильно и снова обиделся. Так что со мной этот огурец старался не встречаться.

– А с Глебовым, говорите, у него хорошие отношения были?

– Чересчур. Леха даже деньгами ему помогал.

– В долг давал?

– Ага! В долг. Только без отдачи. Немного, правда, да и не мои это деньги, так что я не вмешивался.

– Откуда ж вам это известно, если не секрет?

– Да что вы меня все переспрашиваете: не секрет, не секрет?! – с раздражением поводит плечами мужчина. – Если секрет – не буду отвечать, сказал же. А про деньги… Помнится, я у Лехи был. Вдруг – звонок в дверь. Старуха открыла, а буквально через мгновение Паганель в комнату заявляется. Увидел меня, стушевался сразу, и – назад, на выход. Типа, не буду вам мешать, позже зайду. А Алексей ему говорит: «Подождите, Юрий Ричардович не уходите! Сейчас я вам дам, что обещал.» Подъезжает к столу, достает ключ, затем зеркало сдвигает, отпирает сейф, достает деньги и дает этому чудику. Я так понял, что они предварительно договорились о сумме, потому что Леха ничего больше не переспрашивал. А этот дурик купюры даже пересчитывать не стал.

– А почему вы уверены, что долги Шушкевич не возвращал?

– Да по его роже видать.

Ну, тут я готов с Константином Михайловичем поспорить. Как раз-таки те, кто берут в «долг» без отдачи, являются в подавляющем своем большинстве обладателями наичестнейших физиономий. Иначе кто б им давал?… Но это уже абстрактный разговор, а мой собеседник, как вы помните, предпочитает конкретику.

– Скажите, а мог он Глебова убить? – интересуюсь я вполне конкретно.

– Кто – Юрик?! – Бердник даже не пытается скрыть иронии. – Какой там. Он даже в очках-то дальше двух шагов толком не видит ни черта. А уж ножом кого ударить – так это и подумать невозможно. Сильно сомневаюсь, что он вообще нож в руках держать умеет. Нет, этот убить не мог – даже не парьтесь.

– А Власов?

– Какой Власов? – удивленно косится на меня мужчина.

– Тот, который за убийство арестован, – поясняю я.

– Я же сказал, что с ним не знаком.

– Нет, я имею в виду чисто теоретически. Впустил бы его Глебов к себе в квартиру?

– Откуда ж мне знать. – неопределенно поводит плечами Константин Михайлович. – Но, коль уж он раньше тут появлялся, и не раз – то почему бы и нет?

Понимаете, Алексей ведь не был эдаким старым маразматиком, который собственной тени боится, запирает дверь на амбарный замок и в квартиру даже близких родственников чуть ли не с участковым впускает. Нет, он в этом плане был вполне адекватен. Незнакомому – да, не открыл бы, а если хорошо знает человека – нет проблем.

– Между прочим, Власов приезжал к Глебову в тот день.

– Когда? – Мой собеседник даже останавливается.

– Около двух часов. Вы случайно не знаете, зачем?

– Без малейшего понятия.

– А вы там были, говорите, около трех? В смысле, около пятнадцати?

– Да, где-то так.

– И что – Глебов на тот момент не выглядел как-то необычно? Может, фразу какую обронил или еще что?

– Да нет – ничего такого.

Мой собеседник украдкой бросает взгляд на часы. Торопится, что ли? Если так, то надо форсировать.

– Константин Михайлович, а вы машину водите?

– Увы, господин сыщик, нет! Здоровье не позволяет.

Я удивленно покосился на собеседника. Что-что, а уж нездоровым человеком Бердника назвать довольно трудно.

– Да нет тут ничего странного, – слегка улыбнулся тот. – Я – дальтоник, причем абсолютный. Меня ни одна медкомиссия до руля не допустит. Правда, сегодня этот вопрос при желании решить можно, но, честно говоря, и сам не хочу рисковать. Как можно ездить, если сигналов светофора не различаешь, особенно в большом городе, да еще в темноте? Так что водить машину мне не суждено. Это тем более обидно, что материально вполне могу себе позволить купить приличный автомобиль. Кстати, на мне машина числится, но я ее приобрел для. для своей юной. знакомой. «Коль женщина тебя моложе, любовь обходится дороже…» А так, для себя, взял бы джип. Лучше «японку». Я, правда, в этом деле практически не разбираюсь, но, по отзывам друзей, японцы – лучшие машины. И при моей комплекции джип – это как раз то, что нужно. Но сегодня, как ни странно, по городу гораздо легче передвигаться на метро. У меня, слава богу, станция в пяти минутах ходьбы от дома, поэтому отсутствие машины некоторым образом компенсируется.