Они разделились: Хирата свернул в женскую половину, чтобы встретиться с госпожой Ишитэру и Мидори, а Сано направился на поиски лейтенанта Кусиду, дворцового стражника, который грозился убить госпожу Харумэ.

Сано ехал верхом по узким улочкам торгового района Нихонбаси, мимо домов простых горожан и открытых прилавков магазинов, где продавались саке, масло, посуда, соевый соус и другие товары. Торговцы спорили с покупателями. Рабочие, ремесленники и домохозяйки толпились в переулках, патрулируемых солдатами. Сано проехал по мосту через обсаженный ветлами канал, который вел к лавке зеленщика, магазинчику с писчебумажными принадлежностями и нескольким лоткам с едой. Прохожие дружески приветствовали его: по случайному стечению обстоятельств поиски лейтенанта Кусиды привели его на родную территорию.

О местонахождении Кусиды ему сообщил командир дворцовой стражи:

— Лейтенант Кусида восстановлен в должности, но приступит к исполнению обязанностей лишь завтра. А с тех пор как его отстранили, он постоянно околачивается возле Академии боевых искусств Сано.

Это была школа, основанная покойным отцом. Сано некогда преподавал там и планировал возглавить ее после ухода отца на покой, но когда поступил на работу в полицию, отец передал должность своему ученику. Однако Сано навсегда сохранил любовь к месту, где овладел искусством фехтования. Его мать, не пожелавшая переезжать в замок Эдо, по-прежнему жила в домике за школой. Получив должность сёсакана-самы, Сано потратил часть своих доходов на развитие школы. И теперь, спешившись у длинного приземистого здания, с гордостью взирал на результаты своих усилий.

Дырявая провисшая крыша была заменена, фасад белел свежей штукатуркой. Новая внушительная вывеска возвещала о названии школы, к которой теперь прилегало еще два дома. Сано вошел внутрь. Самураи, одетые в белые кимоно, размахивали деревянными тренировочными мечами, палками и копьями, имитируя бой. Крики и топот сливались в громкую какофонию, напоминая о детстве. Знакомый запах пота и масла для волос пропитывал воздух. Правда, количество учеников увеличилось от дюжины до трехсот, а вместо одного преподавателя работало двадцать.

— Сано-сан! Добро пожаловать! — Коэмон Аоки, товарищ по детским играм и ученик отца, а теперь хозяин и главный сэнсэй, поклонился и крикнул в зал: — Внимание! Пришел наш покровитель!

Тренировочные бои прекратились. В полной тишине самураи поклонились смущенному, но довольному Сано. Его личная репутация еще выше подняла статус школы. Раньше здесь обучались только рёнины и низкородные вассалы из небогатых семей. Теперь вассалы Токугавы и самураи из знатных кланов даймё стремились заручиться благосклонностью Сано и перенять его боевое мастерство на уроках, которые он время от времени давал.

— Продолжайте, — приказал Сано. Жаль, что жизнь разлучила его с родными местами, зато он может почтить дух отца, деля свой успех со школой.

Занятия и шум возобновились.

— Что привело вас сюда? — спросил Коэмон, коренастый мужчина с приятным лицом.

— Я ищу Мацутацу Кусиду.

Коэмон указал на заднюю часть комнаты, где группа учеников усваивала урок нагината-дзюцу — искусства владения копьем, — который преподавал невысокий худой самурай. Его тренировочное оружие из бамбука имело на конце деревянное изогнутое лезвие, обернутое ватой.

— Это Кусида, — сказал Коэмон. — Один из лучших наших учеников и часто заменяет инструктора.

Когда Сано подошел поближе, лейтенант Кусида показывал классу удары. Это был человек примерно тридцати пяти лет, одетый в обычное белое кимоно, с морщинистым, как у обезьяны, лицом и глубоко посаженными глазами под низким лбом. Выступающий подбородок, длинные руки и торс при коротких ногах усиливали схожесть с приматом. Он казался неподходящим претендентом на внимание такой красивой молодой женщины, как госпожа Харумэ.

Кусида расставил своих учеников в две параллельные шеренги. Затем наклонил корпус вперед, сжав копье двумя руками, и крикнул:

— Атака!

С леденящими кровь криками ученики бросились на него, выставив копья. Изначально применявшаяся воинами-монахами техника нагинаты лет пятьсот назад была перенята военными кланами вроде Минамото. Во времена гражданских войн в Японии копейщики рассеивали целые армии, пока законы Токугавы не запретили дуэли, банды авантюристов бродили по стране, тренируясь у разных мастеров и вызывая на бой соперников. Глядя на лейтенанта Кусиду, Сано по-новому оценил могущество нагинаты и почувствовал уважение к человеку, который так безукоризненно владел ею.

В головокружительно быстром танце Кусида вертелся среди нападавших, его копье выписывало в воздухе замысловатые фигуры. Он использовал каждую часть своего оружия: парировал удары древком, рубил противников обернутым лезвием, бил тупым концом в живот и грудь. По мере того как противники с грохотом падали вокруг него, Кусида словно становился выше ростом, обезьянье лицо приобретало выражение свирепости. Ученики кричали от боли, но Кусида продолжал бой, словно защищая свою жизнь. Сано знал этот тип самураев, которые держат эмоции под жестким контролем и дают им волю лишь в подобные минуты. Кусида наверняка уже слышал о смерти госпожи Харумэ. Может быть, эта его жестокость — выражение горя? Или проявление преступных наклонностей, приведших к убийству?

В несколько минут все ученики были повержены и теперь стонали, потирая синяки.

— Неженки! Ленивые уроды! — ругал их Кусида. Он тяжело дышал, пот стекал с его обритой макушки. — Будь это настоящим сражением, вы все давно были бы мертвы. Вам нужно больше тренироваться.

Встретившись взглядом с Сано, он напрягся и поднял копье, словно готовясь к новой битве.

— Сёсакан-сама! Вам не пришлось слишком долго меня искать, — сердито проговорил он. Его обычный голос был тихим и скрипучим. — Кто вам рассказал обо мне? Эта корова, госпожа Шизуру?

— Если вы знаете, для чего я здесь, давайте выйдем на улицу и поговорим с глазу на глаз, — сказал Сано, кивая на поглядывавших с любопытством учеников.

Пожав плечами, Кусида зашагал к двери. Он двигался с пружинистой грацией, мышцы на руках и ногах напоминали стальные тросы. В деревянной бадье он зачерпнул чашку воды. Сано прошел за ним на веранду, где они сели. По улице непрерывным потоком тянулись крестьяне и конные самураи.

— Расскажите, что произошло между вами и госпожой Харумэ, — попросил Сано.

— Зачем говорить о том, что вы уже знаете? — Кусида бросил на пол копье, жадно выпил воду и посмотрел на Сано. — Почему бы вам просто не арестовать меня? Я отстранен от службы, обесчестил себя и свою семью. Разве может быть что-то хуже этого?

— Наказание за убийство — казнь, — напомнил Сано. — Я даю вам шанс высказаться и, возможно, избежать большего бесчестья.

Покорно вздохнув, Кусида поставил чашку и откинулся назад, опершись на локти.

— Ну что ж… — начал он. — Когда госпожа Харумэ появилась в замке, я… она привлекла мое внимание. Да, я знаком с правилами, запрещающими заигрывания с наложницами сёгуна, и прежде всегда им следовал.