Через пару часов по стеклу кабины негромко постучали. Скосив глаза рейдер увидел уже знакомую блондинистую кисло — ядовитую морду.

— Быстро. Не …реально… КАК ты это сумел?

— Умеючи. Умеючи, на сенса то же есть свои приемы, ты все же Радар, а не рентген. Трот был свеж, доволен жизнью и даже чисто выбрит. — Сколько привез?

— Троих.

— Будем смотреть?

— Да. Все по плану.

Дверь кузова открылась рывком.

— Выходи строиться — весело рявкнул голос Радара. Все трое вылезли. Двое рейдеров еще раз скептически рассмотрели этот короткий строй. Наконец Радар улыбаясь изрек.

— Так. Вообще то на самом деле я не рабовладелец. Даже не капиталист. Силой никого держать не собираюсь. Это не шутка.

На следующем стабе после рейда при свидетелях подтвержу, что никто мне ничего не должен и кто захочет, сможет уйти. Хабара возьмем по пути, а потом, все одно мне туда надо будет для дела.

Харчей товарищ привез так что можно еще добавить. Пока едим и спим. Вы трое в кузове. Мы вдвоем в кабине отмечаем удачную покупку.

Через пару часов в дверь кузова ввалился Радар. Он пьяно шатался и от него за версту несло спиртягой. Наведясь на резкость, он заявил.

— Это снова я. Совсем забыл надо же живчика тоже дать. — Он полез во внутренний карман камуфляжной куртки достав маленькую плоскую металлическую флягу.

— П-подставляй стаканы. — запах спирта в замкнутом помещении резал по ноздрям. Все трое молча протянули кружки из мешков. Налив каждому по паре глотков, он неловкой рукой стал совать флягу обратно. Что-то неудачно зацепив, рейдер еще раз качнулся. Из-под руки какой-то предмет тихо упал на пол. Не заметив этого, Радар развернулся и вылез.

На полу лежал крепко затянутый целлофаном сверток желтоватых шариков.

— «Горошины» прозвучало в повисшей тишине.

Утро было прохладным и солнечным. Веселый голос возвестил

— Подъем кто есть

В проеме открытого люка нарисовалась башка Радара. На лавке у стены сидел один из парней.

…Этого звали …кхм…Чуркой…

Парень протирал заспанные глаза. На скуле была однозначно узнаваемая ссадина от кулака.

— Где еще двое?

— Ушли.

— С чего бы это? Не захотели добраться до стаба на колесах и под броней? Свежий воздух он конечно поприятнее, но в тутошних краях от него иногда и помереть можно.

Тот ответил злым взглядом. — Сам не понимаешь? Карманы проверь.

— Ты о моей потере? Так, ребятки значит категорически решили её не возвращать?

— Ты как думаешь?

— Ай-яй. Ты тогда чего остался? Долю не предложили? Или страшно стало в ночь переть?

— Я не идиот переть по темноте. Если бы я был там — я бы залег в любом из жилых домов, что мы проезжали по пути. Поближе отсюда. Дождался бы света, а уж потом лез бы. Пустое брюхо можно и перетерпеть.

— Так чего же?

— Не захотел.

— Еще раз. Давай сначала. Ребята увидели барыш. Решили свалить. С чего ты полез в драку? Если уж решил остаться — объясняй.

— Не захотел. Все же свободу нам предложили всерьез. Если бы это была подстава — предложил бы уйти сразу. Без свидетелей. Раз уж предложил сделать это в стабе, на людях, значит реально. Может и есть в теме какой-то свой расчёт, но пока его не видно.

Не дело, платить за добро скотством. Мы что, совсем уже что ли?

Слово за слово — «обменялись любезностями» — он коснулся разбитого лица. — Остановить или переубедить я все равно никого не смог.

— Но и рассказывать мне, ты тоже не побежал. А ведь мог.

— Мог. Но ловля под горячую руку и с оружием в руках закончилась бы тем, что ты бы их просто пристрелил. Дураки. Уроды, но убивать их я бы не стал.

— Думаешь, топая ночью по местным охотничьим угодьям — они выживут?

— Как повезёт. Если все же хватит мозгов не лететь сломя голову, а залечь и хоть как-то вооружиться, могут и выжить.

Радар развернулся куда-то от двери.

— Ну и как думаешь, что нам с ним делать?

— Возьмем, дурак конкретный, но с яйцами и соображением.

Парень спрыгнул из кузова на асфальт. Возле броневика стоял блондин с квадратным угловатым лицом. Говорил явно он. Мужик удостоил новичка брезгливым взглядом испод белесых ресниц.

— Это почему это я дурак?

— Только полный и законченный идиот будет спорить с парой ребят у которых поехали тормоза от хотелки. Тут или бей — или поддакивай.

Тебе крупно повезло что при них не было ни ножа, ни ствола. Везет дуракам. А то бы тупо завалили бы и всё. Забить могли и руками, да видать шуметь побоялись…Заслуг перед нами у тебя выходит то и нет. Могли бы быть — а нет.

— Я могу уйти на стабе если хочешь или отработать долг…

Трот лишь пожал плечами. Радар еще раз на него глянул.

— Ты говорил, что эту шутку придется делать раз десять, до приемлемого результата.

— Я говорил, что шансы один к десяти. Не передергивай.

— Так, сейчас завтракаем и едем на район затариваться хавчиком. — Радар развернулся, рассматривая дома в стороне.

— А вы…Вы даже не будете пытаться их ловить на обратном пути к стабу? Ведь есть шанс догнать или поймать на самом Санатории.

— Зачем? — Рейдер даже не обернулся

— Но ведь это целое состояние. Я даже так не скажу сколько это все стоит.

— Сколько стоит…Трот как думаешь сколько стоит та пачка?

— Дофига дорого. — блондин был убийственно серьезен. — Этим ишакам вероятнее всего будет стоить жизни.

— Их жизни красная цена — пару сот споранов, даже не гороха. Ты, давай с чувством, с толком, что б товарищ значит проникся.

— Ну даже не знаю, эксклюзивная работа все-таки. Хенд мейд, так сказать. Никогда не мечтал быть кондитером. Вот космонавтом это да. А плавить сахар не моё. Но чувствую, талант у меня выдающийся — леденцы вышли крутые и дорогие во всех смыслах… И это с первого же раза.

— Зачетная вышла карамель, на вкус кстати тоже. Я заценил. Надо бы добавить к стоимости моральный ущерб от кражи моей любимой конфетки.

Парень ошалело оглядел рейдеров…

— Так это… Это была упаковка просто самодельных леденцов?

— Что значит «просто»? Это была упаковка весьма даже непростых леденцов, в виде гороха. Впрочем, на умного человека такая штука бы не сработала. Такой бы нам тоже сгодился. Человек пригодный в дело — должен хоть по уму, хоть по сердцу, но стержень иметь…Так, рядовой, что у тебя за дар? — Радар развернулся «утяжелив» последние слова.

Тот все так же ошеломленно выдал.

— Я могу как бы размываться