Зина попросила Феликса пообщаться со звездами, когда они будут вместе за кулисами, но у него это не получилось. Все были замкнуты в себе, никто не хотел болтать.

Музыка стихла, и Феликс осторожно выглянул из-за кулис. Алисия Поти второй раз выходила на поклон, а Герман Иванович, скупо склонив голову, уже удалялся со сцены. Не заметив затаившегося фокусника, пианист наткнулся на него и грубо выругался. Оказавшись буквально нос к носу, Феликс уловил исходящий от старика знакомый запах, но быстро вспомнить, что это, не удалось, и он отложил эту мысль на потом.

Балерина входила за кулисы вся мокрая и при виде своего переводчика жалобно воскликнула что-то по-итальянски.

— Что случилось? — спросил его Феликс, когда она скрылась в своей гримёрке.

— Говорит, какие-то софиты чересчур жаркие, — пожал плечами переводчик. — Да куражится барышня, — решил он пожаловаться Феликсу на иностранку. — Уже пожалел, что согласился сюда с ней ехать. То ей не так, это не эдак, сплошные проблемы, а не работа. Зазвездилась, наверное, — сделал вывод мужчина.

Но Феликс не мог беседовать дальше, потому как настало время его выхода. Организаторы предупредили, что выходить на сцену надо не раньше, чем через пять минут после того, как уйдет предыдущий артист. Для этого даже повесили таймер над выходом, и вот он сейчас говорил, что пора.

Первое, что Феликс почувствовал на сцене, — это действительно софиты, от которых палило жаром. Балерина не вредничала, когда жаловалась на них. Они излучали тепло, словно маленькие солнца. Но так уж устроен настоящий артист — когда он выходит на сцену, остальной мир для него перестает существовать.

Шестеро мужчин, очень разных, один из которых казался почти ребенком лет шестнадцати-семнадцати, увлеченно следили за руками Феликса, пытаясь понять, где обман. Все в зале явно были бизнесменами и акулами бизнеса. Проведя не мало выступлений, Феликс уже давно понял, что так смотреть может именно эта категория зрителей. Они сами вечно обманывают партнёров, а потому осмысливают поведение других людей именно с этой точки зрения. Из-за особенностей своего мышления не могут наслаждаться процессом и воспринимать фокус как чудо, им необходимо обязательно знать, как и где их провели, а лучше — предугадать обман.

Закончив выступление, Феликс все же был вознагражден жидкими аплодисментами, не такими, как балерине, но все же.

— А вы можете нам раскрыть один из фокусов, который мы только что увидели? — вдруг произнес самый молодой из гостей. Хоть он и выглядел старшеклассником, но детского азарта в его глазах не было, только жесткий расчет, такой же, как у остальных, а возможно, даже и больший, чем у них.

— Конечно, — легко согласился Феликс. — Например, фокус с картой, он самый простой и требует только ловкости рук. Зритель вытягивает карту из колоды, она и правда является рандомной. Затем я аккуратно кладу ее не на верх колоды, как вам кажется, а под первую карту, но при этом я проделываю разные па руками, и вы этого не замечаете. Вам кажется, что ваша карта сейчас лежит сверху колоды. Далее я беру верхнюю карту и кладу в середину колоды, видите? Очень настойчиво вам показываю, что она верхняя, и что все честно. На этом моменте я как можно четче освещаю свои действия, ведь они у меня сейчас честны. Потом обязательно… — Феликс улыбнулся, как на представлении. — Крэкс, пэкс, фэкс, я поднимаю верхнюю карту и, показывая ее вам, словно бы боясь ошибиться, спрашиваю у вас, та ли это карта. Зритель не понимает, как карта, которую только что засунули в середину колоды вновь оказалась сверху.

— Получается, это все ловкость рук и психология, — серьезно уточнил парень.

— В этом фокусе — да, но в других бо́льшую роль играет реквизит, — пожал плечами Феликс, немного не понимая, чего от него хотят. — Хотя я все же считаю, что важнее всего вдохновение.

— Вдохновение, — хмыкнул мальчишка и очень по-детски улыбнулся. — Оно необходимо лишь при написании стихов, а в остальном нужен мозг.

— Просто мозг без вдохновения бесполезен, — возразил Феликс, начиная злиться на надменного юнца. — Только вдохновение способно на созидание.

— Хорошо, спасибо. — Парень словно принял какое-то решение, и Феликс ему стал не интересен — давайте следующий номер.

Феликс зашел за кулисы словно растоптанный толпой, было гадкое ощущение униженности. Хотя все профессии, связанные со сценой, будь ты циркач, актер или певец, имеют определенный отголосок унижения. Раньше людей данных профессий называли шутами и скоморохами и даже не хоронили на церковном кладбище. Позже, конечно, все изменилось, теперь артистам поклоняются, их любят, ими восхищаются, но нет-нет да шепнут в толпе презрительно «шут». Сейчас же, когда его словно тестировал высокомерный пацан, как-то сложилась ситуация, Феликс сам себя почувствовал шутом. Остальные зрители словно были гостями этого мальчишки с какими-то нечеловеческими глазами. Сначала Феликс просто отметил этот факт, но когда он проходил за кулисами мимо актрисы, то услышал, как она шепчет своему охраннику: «Я боюсь его, он как дьявол с разными глазами».

Точно, вот почему глаза пацана казались такими страшными, они были разными — один ярко голубой, другой почти черный. Добро и зло в едином теле.

— Феликс, — в гримерку заглянула Зина. — Я не знаю, что происходит, но среди гостей Даниил Бровик.

— Что? — поразился молодой человек. — Который из них?

Феликс был наслышан от Зины о молодом человеке, с которым она пыталась начать отношения, но никогда не встречался с ним лично.

— Тот, с белоснежным волосом, крайний слева, — пояснила Зина.

— Сейчас будет банкет, — напомнил Феликс. — Пока все будут праздновать, я пойду в деревню археологов, посмотрю еще раз внимательно. Может, найду Тиару и поговорю с ней. Ольга пусть отвлечет Артемия, а ты тогда выясни у своего бывшего друга, что за странная компания у них тут подобралась, и что за мальчик с разными глазами.

Зина ничего не ответила, а он переживал, что она попробует запретить ему ходить в деревню археологов, скажет, что это опасно, и надо еще раз все продумать, но она промолчала.

Феликс не знал, что два часа назад девушка развернулась и ушла, ничего не ответив предателю. Она не смогла сказать ему даже «привет», и сейчас в ней боролись собственные эмоции и преданность делу. Молчала она потому, что в этой борьбе пока была ничья.

Глава 15

Сильнее, чем измен, я боюсь только не узнать об изменах.

Владимир Высоцкий

— Там есть дом с целыми окнами, повар Ваня видел или слышал, что в нем привидения. Я бы проверила сначала его, — сказала Зина, когда они входили в ресторан, где гости и звезды собирались для того, чтоб отметить открытие парка. Девушка пришла в себя и, к собственному удивлению, стоило только успокоиться, как она без сомнения выбрала работу.

Зина все-таки уговорила Феликса прийти на мероприятие, чтобы не вызывать вопросов, а потом незаметно удалиться. Поэтому в зал ресторана они входили в полном составе — вчетвером.

— А ты в привидения не веришь, — грустно улыбнулся Феликс.

— Я вообще в чудеса не верю, — ответила ему Зина, найдя глазами Даниила. — В адские врата в том числе.

— Тогда зачем ты согласилась поехать сюда? — спросил Феликс.

— Затем, что мне не оставили выбора, — отрезала Зина. — Я не могла отказать человеку, которого уже нет.

— Я вот с вами исключительно соглашусь, глупости все это, и бога тоже нет, — поддержала разговор Любава Мефодьевна. Криминалист на пенсии нарядилась в платье и сделала макияж, но Зина подозревала, что это не для того, чтоб покорить чье-то сердце. Скорее всего, задание Ольги, связанное с Артемием, сильно задело женщину, и она решила доказать, что ничем не хуже.

Почему эти женщины так реагируют друг на друга, Зина не могла понять до сих пор, но это был неопровержимый факт.

— Теперь я понимаю, почему вы такая, — произнесла Ольга насмешливо, но было видно, что с ней от сильного волнения творится тихая истерика.

— Какая? — сразу набычилась Любава Мефодьевна.

— Одержимая, — ответила Ольга быстро, — потому как без Бога живете. А он есть. У того, кто верит, точно есть.

— Ага, а на остальных он обиделся и ушел, — попыталась сыронизировать Любава Мефодьевна.

— У безбожников