отодвинулась от парня. – А что, если я останусь у тебя и возьму что-то и не поставлю на место?

В голове мистера Рида возникла эта картина, и он вжал голову, как черепашка, столкнувшаяся с опасностью. Тело напряглось. Он распахнул глаза, и эхо оргазма резко улетучилось.

– Лучше ничего не трогать, – холодно сказал Джон.

– Но вещи нужны, чтобы ими пользоваться, а не чтобы на них смотреть. Это странно – приходить к тебе в гости и ничего не трогать.

– Ты сейчас в гостях и ничего не трогаешь.

– А когда я пойду в ванную, как мне принимать душ?

– Прими, поставь все на место и избавься от всех капель, чтобы не было никаких разводов.

– А если у меня не получится?

– Мне будет плохо, – он посмотрел на Энн, – знаешь, такое чувство, как будто я провалился в колодец и не могу оттуда выбраться.

Теперь и Энн сжалась, скрестив руки на груди. Она почему-то стала жалеть о том, что было несколько минут назад.

– Это все очень странно.

– Странно – это когда люди не любят порядок, – заметил Джон.

– Любят, просто не всегда получается его поддерживать.

– У меня же получается.

– Но какой ценой? Ты вечно нервничаешь и сходишь с ума от беспорядка. Это же паранойя, это как жизнь в шахте с динамитом, в любой момент все может разлететься в щепки. Джон, ты пробовал работать со специалистом?

Мистер Рид молча встал с постели и, открыв шкаф на кухне, достал какую-то баночку.

– Смотри, – он бросил ее в кровать. – Это Abilify, таблетки для лечения биполярного расстройства и в терапевтических целях при шизофрении. Какой-то умник в белом халате выписал мне их и сказал принимать в случае обострения симптомов. Еще он сказал писать заметки в телефоне и показывать их ему, – обнаженный Джон пожал плечами.

– Значит, ты болен?

– Я не знаю, а кто здоров. Если я особенно реагирую на беспорядок, то становлюсь ли я больным? Может, это все, кто живут в беспорядке, должны пить таблетки? – Он повысил голос. – Может, это Майклу стоит пить таблетки, чтобы он не распускал руки?

– Давай сейчас не будем о нем, окей?

– Ты посмотри на мое лицо – мне даже целоваться с тобой было больно.

– Джон, мы только что занимались с тобой сексом, давай не будем ворошить вчерашнее и разговаривать о нем. – Она подтянула одеяло, чтобы закрыть наготу. – Для меня это все сложно, а ты еще больше обостряешь, лучше подойди и обними меня.

Мистер Рид посмотрел на одеяло, оно было в белых пятнах от недавней эякуляции. Его затрясло. Тошнота подступила к горлу, а тело съежилось.

– Вылези из-под одеяла, – через силу произнес он.

– Не поняла.

– Мне нужно его постирать.

– Ты это будешь делать сейчас?

– Если я это не сделаю, мне будет плохо.

Энн глубоко вздохнула. Она не хотела покидать кровать, но взгляд Джона говорил ей, что лучше его послушаться.

«Что я тут только делаю?» – спросила себя Энн.

Мисс Росс скинула одеяло, и перед Джоном открылось великолепное тело девушки. Грудь была упругой несмотря на то, что Энн лежала не спине. Талия аккуратным изгибом соединялась с бедрами, а на плоском животе ровно посередине утопал аккуратный пупок. Джон захотел поцеловать Энн, даже не просто поцеловать, а облизать ее от ног до самой шеи, не пропустив ни одной клеточки.

– Джон?

Он ничего не ответил, а молча подошел к обнаженной девушке. Парень забыл про одеяло и пятна на нем. Теперь он желал лишь одного – снова стать ближе с Энн.

– Ты в своем уме? Ты только что хотел постирать одеяло, – оттолкнула Джона Энн.

– А теперь хочу тебя.

– Ты псих, правда, ты ненормальный. На, держи свои таблетки, а мне пора. – Она вскочила и взяла свою одежду с кресла. – Это все очень странно, Джон. Это очень странно.

Энн нервно засуетилась. Она недовольно натягивала на себя одежду, пока Джон сверлил ее взглядом. Девушка кипела и изредка издавала тяжелые выдохи. Обнаженный парень стоял в центре квартиры и не знал, что делать. Он чувствовал неловкость, смешанную с возмущением.

– Тебе незачем уходить.

Энн ничего не ответила, и от этого Джону стало еще больней.

– Тебе незачем уходить, – повторил он.

День плавно перетекал в вечер. Солнце за окном озарило улицы золотым светом и сквозь оконные створки нарисовало крест на лбу рыжего парня.

– Между нами только что был секс, – опустив голову, проговорил Джон.

Слова мистера Рида пролетели мимо девушки, как иногда мимо проезжает такси. Она натянула черное платье в облипку, в прихожей накинула пуховик и, схватив сумку, выбежала, хлопнув дверью, оставив голого парня с чувством брошенности и тотального одиночества.

Он свалился на пол. Свернувшись в клубок, заныл от несправедливости. В тело Джона впилась сотня стрел. Ему показалось, что его расстреляли и теперь он истекает кровью. Парень оказался в колодце, заполненном красной липкой жидкостью. Мерзкий холод ломал его кости, а собственная кровь не давала возможности сделать вдох, попадая в глотку при каждом новом желании наполнить легкие кислородом.

Салли и Джо

– Энн куда-то пропала, – садясь за кухонный стол, пожаловалась Салли.

Пухлый Джо грыз арахис. Перед ним стоял почти пустой стакан с пивом Brooklyn и грязная тарелка с остатками курицы. На нем красовалась заляпанная футболка, на голове торчали лохматые волосы, и бледный оттенок кожи делал его похожим на Гринча – похитителя Рождества.

– И вам добрый вечер, – отреагировал он.

– Джо, ну перестань. Я переживаю за нее.

– Вместо того чтобы узнать, как у меня дела, ты думаешь о своей пустоголовой подруге.

– Почему это она пустоголовая?

– А потому, что шляется со всякими дегенератами. – Джо выпил остаток пива.

– Надеюсь, ты не рассказал об этом Майклу?

– Ты за кого меня держишь? – Он встал, чтобы взять новую бутылку в холодильнике.

От холода угревая сыпь на лице Салли побагровела и стала такой активной, что Джо неохотно смотрел на свою девушку.

– Если и сказал, то что с того?

– Значит, ты все же сказал?

Джо наполнил стакан пивом и, закинув в рот очередную горсть арахиса, упрямо кивнул головой.

– Какой же ты противный! Я же тебя просила держать язык за зубами.

– Майкл мой друг.

– А я твоя девушка, и я просила не трепать языком. Сказала по своей глупости, знала же, что ты все растрезвонишь. – Она села напротив Джо, взяла его открытую бутылку и глотнула из горла. – Теперь нашей дружбе конец, потому что Энн просила не говорить тебе.

– Вот она и сама виновата!

– Виновата я, что не сдержала свое