В конце концов он решил остановиться на обычных брюках, обычной водолазке и обычной куртке. Цвета были тоже обычные – неприметные. Одевшись, Роджер спустился во двор, чувствуя легкое волнение. Вот казалось бы – с чего? Очередной поход в бар, чтобы напиться и вернуться на носочках, едва понимая, кто ты и куда движешься. На автопилоте – так это называется.

– Вот блин, – прокомментировал свои мысли Роджер, останавливаясь на переходе возле светофора рядом с другими пешеходами.

– Вы тоже заметили? – спросил его какой-то рыжий. – Они увеличили временной интервал для красного цвета. Все только для автомобилистов, а мы для них не люди.

Роджер перебежал улицу, едва загорелся зеленый, и поспешил дальше, боясь, что рыжий нагонит его и навяжет какую-нибудь дурацкую тему для разговора, в то время как Роджер был настроен на романтическую волну, которая поднималась откуда-то со времен юности.

Тогда и трава была зеленее, причем значительно. Каштаны цвели круглый год, совсем не было дождей, а девчонки пользовались какой-то обалденной парфюмерией, от которой кружилась голова и хотелось писать стихи.

Вопреки ожиданиям, в баре «Гранджер» Роджер не увидел никаких новых лиц – только бармен Тони, его помощник Академус и еще несколько завсегдатаев, которые сидели тут сутки через трое. Видимо, они так работали. Ну и знакомый цифровик.

– Привет, Петер! – поздоровался с ним Роджер.

– Привет, ковбой, – ответил тот, не поднимая глаз от найденной формулы в собственном стакане.

Роджер взгромоздился на высокий стул и улыбнулся своему приятелю Тони.

– Ты изменился, парень, – сказал тот.

– Ты тоже состарился за эту неделю.

– Нет, Роджер, я серьезно. Ты стал каким-то другим. Хочешь получить сразу два «зеленых фонаря»?

– Не хочу. Давай начнем с фруктов.

– Кальвадос?

– Ну и где же тут фрукты, старый жиротряс?

– Яблочный спирт.

– Нет, давай с витаминами. Хочу водку из фиников, и чтобы был сироп из сосновых шишек. Сможешь?

– Ха! – воскликнул Тони, словно выхватывая из сетки самого здоровенного окуня. – Ты как будто мои мысли читаешь!

– Так что с моим заказом?

– Финики и мята сгодятся?

– Сгодятся.

– Ты попрощаться зашел? Уезжаешь?

– Ненадолго, – отмахнулся Роджер. – В командировку.

– Одну минуту…

Тони стал смешивать свои хитрые компоненты, а Роджер посмотрел в сторону двери, полагая, что почувствует сегодня давно забытый запах волшебных духов своей юности. Собственно, нужны ему были не духи, а те волнительные ощущения, с которыми это было связано.

И чего это он стал вспоминать про юность? Почему не про молодость? Роджер вздохнул. Видимо, потому, что в его молодости поэзии было значительно меньше. Ее заменили постоянное напряжение, коварство недругов, иногда стрельба, и, скорее всего, такую молодость следовало назвать временем собирания опыта, который он теперь едва не пропил за эти долгие семь лет.

Говорят, что опыт не пропьешь, но это заблуждение. Он знавал людей, которые его пропивали.

Задумавшись, Роджер не обратил внимания на сдержанную жестикуляцию Тони. А когда обратил, рядом оказалась мисс Кьюзак.

– О! Извините, я вас не заметил!.. Что будете пить?

– Мы же вроде уже на «ты», Роджер, – улыбнулась она, хотя тоже выглядела немного смущенной.

– Да, вроде бы, – пожал плечами Роджер. – Что порекомендуешь, Тони?

– «Чайную розу», – расплылся в улыбке Тони и сделал полупоклон, а его помощник загляделся на гостью и, поднося стаканы, едва не врезался головой в косяк.

Тони метнул в его сторону недовольный взгляд и снова с полупоклоном обратился к очаровательной посетительнице:

– Так что вы скажете, мисс?

– Давайте «чайную розу», – согласилась она. – А что пьешь ты, Роджер?

– Финиковую водку. С мятой.

Из подсобки выглянул второй помощник Тони, чтобы поглазеть на не типичную для заведения гостью, в баре «Гранджер» такие особы появлялись редко.

– Спасибо, – сказала мисс Кьюзак, получив высокий бокал с напитком и розовым светящимся шариком на дне.

– Может, пересядем куда-нибудь, а то на этом высоком стуле в юбке некомфортно.

– Конечно… э-э…

– Пенни, – напомнила она.

– Нет, Пенни, я помню, что это ты. Давай пересядем, свободных столиков много.

И они перешли за столик.

– А ничего здесь, уютненько, – заметила Пенни, осматриваясь. – Ты часто здесь бываешь?

– Всегда, – пожал плечами Роджер.

– Я вспомнила, что ты говорил о поездке. Надолго уезжаешь?

– Говорил, да? Ну, видимо, говорил.

Роджер попытался вспомнить, что еще растрепал по пьянке. В таком состоянии он любил приврать на отвлеченные темы, но чтобы касаться работы… Неужели он так сильно изменился за эти годы?

– Я не знаю, надолго ли. Как дела пойдут…

– Понятно, – кивнула Пенни и потянула через трубочку свой коктейль. От этого светящийся шарик закрутился, и света от него стало больше, отчего заискрились поднимавшиеся со дна пузыри.

– Как красиво, – сказала Пенни, улыбаясь.

– Как там твой парень, кстати? Что говорят врачи?

– Парень?!

Пенелопа даже выпрямилась от неожиданности.

– Вот дура! Я забыла позвонить в больницу!.. Я сейчас!..

Она стала лихорадочно расстегивать свою сумочку, но Роджер сказал:

– Ладно, не дергайся, если бы что-то случилось, они бы с тобой сами связались, правильно?

– Правильно, – согласилась Пенни, сразу успокаиваясь. – Я бы и вчера позвонила, но мы же много выпили… Ты как сегодня утром – в порядке был?

– Давненько я не был утром в таком порядке, спасибо, что вызвала вытрезвителей. Кстати, я могу оплатить свою часть счета за них, я теперь при деньгах.

– Ой, забудь!.. – отмахнулась Пенни и засмеялась. – Кто бы мог подумать, что человек, которого еще сутки назад я считала уродом и извращенцем, окажется нормальным парнем.

– Меня неверно информировали о тебе, извини.

– Хороший коктейль, кстати.

Пенни помешала напиток соломинкой.

– Я что у тебя спросить хотела, Роджер…

– Да, спрашивай, – кивнул тот и стал рассматривать свой стакан, как будто это сейчас было очень важно.

– Та бутылка желтого рома, она была лишней, правда?

– Согласен, лишней. Могли бы обойтись без нее.