Ой, я не могу, — служанка аж приседает от хохота, — вы опять поверили!

— Дари́я, — говорю я строго, — прекрати.

— Ой, господин, — осекается она. — Не сердитесь на меня, пожалуйста. Язык мой — враг мой. Постоянно в неприятности влипаю! Но она так смешно… Извините. Я больше не буду.

— Молодая госпожа может велеть наполнить ванну в любой момент, — поклонилась девушка Нагме.

— И где она? Ну, ванна эта?

— Её принесут в вашу комнату.

— Обалдеть тут обслуживание в номерах.

— Не понимаю вас, молодая госпожа. Не сердитесь на меня, молодая госпожа. Не велите меня наказывать, молодая госпожа.

— Перестань, Дария. Я вовсе не сержусь. Ты правда смешно меня подловила, это было весело и ничуть не обидно.

— Спасибо, молодая госпожа. Сказать, чтобы подали ванну?

— Может, позже. Не ожидала, что это такое масштабное мероприятие.

— Как скажете, молодая госпожа. Я могу идти?

— Да, конечно.

— Если я буду нужна, позвоните, — девушка показала уходящий куда-то в стену шнурок у двери и, ещё раз поклонившись, вышла.

— Интересно, как моются те, у кого нет слуг? — задумчиво спросила Нагма.

— А как вы в кыштаке мылись?

— Топили снег в котле на очаге, мама ставила меня в таз и поливала из кувшина. Потом сама мылась в той же воде, она была уже холодная и не совсем чистая.

— Думаю, тут примерно так же. Или ждут, пока лёд на озере сойдёт.

— Кошмар, — поёжилась дочка, — а ведь в детстве казалось, что так и надо.

* * *

— Разместились? — спросил Слон, заглянув в комнату.

— Ну, более или менее, — сказал я с некоторым сомнением. — Нагма несколько разочарована уровнем бытового комфорта, но это она в полевых казармах не жила. Привыкнет.

— И это королевский дворец, прикинь. Хотя и не главный. Ладно, не суть. Я чего пришёл? Собирайтесь, евоное императорское величество прибывать изволят. Мейсер говорит, оно, величество это, такое, шустрое. Немедля возжелает всех лично облицезреть. И ждать оно не любит, потому что величество же. В общем, доедайте, или что вы там делаете… — Слон задумчиво посмотрел на Нагму, которая играет в телефон носом, потому что левая рука занята самим телефоном, а правая — пирожком, который ей принесла с кухни Дария.

Скоро телефон разрядится, и ей придётся искать другие развлечения за едой.

— Нам надо как-то наряжаться? — уточнил я. — Ну, там, аудиенция, этикет, дресс-код… У меня ничего подходящего к случаю нет.

— Ни у кого нет, — утешил меня Слон. — Под местную моду один хрен не угадаешь, на какой ноге должен быть бант, а в каком ухе — роза. Там всё сложно, и каждая пуговица чего-то да значит. Пока величество на нас так поглядит, натюрель, а потом, ежели кому надо будет мордой на публике торговать, тому аборигенные портные чота пошьют. Мы с тобой, бог даст, обойдёмся.

Нагма всерьёз озаботилась вопросом «Как бы так нарядиться на всамделишный императорский приём» и зарылась в своих тряпочках, а я смотрю из окна, как на заснеженный двор прибывает императорский кортеж. Снега мало, так что кареты на колёсах, большие, развесистые, все в золочёных гербах крайне воинственного вида, лошади в плюмажах и лентах, возницы в расшитых кафтанах. Дорохо-бохато, в общем. Слуги торопливо раскатывают багровую ковровую дорожку, как будто на церемонию вручения «Оскара», но смысл, кажется, в том, чтобы августейшие ножки не утопли по колено в том говнище, которое развели на дворе лошади, протащившие экипаж по грунтовым дорогам бог весть сколько километров. Подтаявший снег, грунт с копыт и колёс, навоз из лошадиных задниц — ну и как тут без ковра? Никак.

Величество выпрыгнуло из кареты бодро, подало руку супруге, которая сошла на ковёр более плавно и значительно. Император в сапогах, штанах и, наверное, камзоле, — в общем, чём-то среднем между пиджаком и курткой. Оная одежда имеет некоторый намёк на милитарность стиля — рудиментарные погоны и что-то золочёное в петлицах. Императрица молода, черноволоса, симпатична — насколько я могу разглядеть сверху, учитывая наличие развесистой шляпы. Детишек — мальчика постарше и девочку помладше — приняли из недр кареты слуги. К остальным каретам ковров не раскатывали, оттуда самостоятельно повылезали какие-то люди, небось придворные. Не, ну а кто ещё-то?

— Папа! — нервно сказала сзади Нагма. — Мне совершенно нечего надеть!

— Сакраментальная фраза, — хмыкнул я. — Не ожидал услышать так рано. Взрослеешь, что ли, колбаса?

— От колбасы слышу! Не, ну, пап, целый король же! Как в сказке. Не в школьной форме же к нему идти?

— Во-первых, он император, а не король.

— А в чём разница?

— Император круче. А во-вторых, мы для него всё равно дикие твари из дикого леса, как ни оденься. Ни войти, ни поклониться, ни правильно сесть не сумеем. Так что не заморачивайся. Всем плевать, во что ты одета — ты девочка из другого мира, это всё перевешивает.

— Мне не плевать!

— Тогда оденься так, как сама себе нравишься. Но потеплее, тут не жарко.

— Почему тут такое паршивое мутное зеркало? — бухтит Нагма из своей комнаты, поглощённая чередой примерок. — Тоже мне, дворец…

— Наверное, амальгамирование стекла толком не осилили. Но это у Фреда надо уточнять, я не особо разбираюсь.

* * *

К счастью, никакого пышного приёма император устраивать не стал. Он, его супруга да несколько советников — одна сторона стола. Мы, включая Нагму, — вторая. На неё сразу упал императорский подозрительный взгляд.

— Зачем тут девочка?

— Здрасьте, — растерянно брякнула Нагма, — ваше величество.

— Её роль мы разъясним чуть позже, — напористо ответил Мейсер, — а пока, с вашего разрешения, давайте начнём с общих вопросов. Заранее извиняемся за неизбежные нарушения придворного этикета, примите во внимание, что мы из другого мира.

— Я готов закрыть на это глаза ради блага государства, — сказал Перидор.

— Тогда, — продолжил Мейсер, — начну с главного вопроса. Вы готовы оплатить наши услуги?

— Да, — поморщился император, — отчаянные времена требуют отчаянных мер. Но не ранее, чем я получу доказательства, что ваши обещания не пустой звук. То, что вы из другого мира, ещё не значит, что вы умнее нас.

— Ни в коем случае не умнее. Речь об определённых техниках трансформации