Прямо под ними из глубокой лощины поднималась гора мертвых лошадей. Животные не были расчленены — у них было только вспорото брюхо — а шкура, кости и хвосты оставались целы. Трупы разлагались, от них шел тошнотворный запах. Наблюдая за жестикуляцией и мимикой Занта, Лалиари сделала страшное открытие: это стадо истребили Зант и его народ. Так они охотились. Она вспомнила о тушах антилоп, на которые они с соплеменницами набрели несколько недель назад и недоумевали, почему эти животные прыгали с такого крутого утеса, обрекая себя на неизбежную гибель. Теперь она поняла, что их загнали туда люди, одержимые духом убийства.

С нарастающим ужасом она поняла, что они забирали лишь незначительную часть лошадей. Пока Зант с трудом пытался ей все это разъяснить, неуклюже размахивая руками, перед Лалиари вставало картина бойни: люди из племени Занта вспарывают животному брюхо, живьем, руками вынимают нежные внутренности, пожирают еще бьющееся сердце и дымящуюся печень и раскрашивают тела кровью, чтобы приобщиться к могуществу духа лошади.

Сначала Лалиари ужаснула эта бессмысленная резня. Ее соплеменники не выбросили бы ни одного органа, ни одного сухожилия, они нашли бы применение даже лошадиным гривам. А затем она увидела, что нарушено самое страшное табу: в основном это были кобылы. Члены ее клана охотились только на самцов, потому что самцы не могут давать потомство и, таким образом, не нужны для выживания стада. Убивать самок означало убивать их будущее потомство, а значит — полностью истребить стадо. Глядя в смятении на результаты этой бессмысленной резни — некоторые кобылы были беременны — она вдруг вспомнила, что за все время своих странствий от Тростникового Моря их клан не встретил ни одной лошади. Может быть, этих истребили последними, и больше их не осталось?

Она повернулась к мужчине, который волновал и притягивал ее, но теперь он снова вызывал ужас и неприязнь, как в первый вечер их встречи. К мужчине, который с такой осторожностью прикасался к гнойной ране старого больного человека и который так жестоко и бездумно мог истреблять целые стада лошадей. И, пока он говорил что-то еще, указывая своей мосластой рукой на север и хвастливо ударяя себя в грудь, на нее внезапно, как луч солнца, нашло озарение: Зант вовсе не последний представитель своего рода. Его клан, уничтоживший всю дичь в этой долине, был вынужден двинуться на север в поисках новых стад. Он объяснил, что они были Волчьим Кланом, поэтому и шли за стадами по следам волков. Его народ разбил лагерь всего в нескольких днях ходьбы, севернее, за озером, в горах, где и ждал его.

Наконец Беллек поправился, и Зант объявил, что ему пора уходить. Он собрал свои пожитки, и они с грустью стали прощаться. И теперь уже ничто не мешало им прикасаться друг к другу, потому что пришло время расставания.

— Лали, — произнес он с такой тоской в голосе, что у нее дрогнуло сердце, и теплые волны побежали по телу, когда он притронулся к ее щекам своими шершавыми пальцами. Она накрыла его руку своей и прижала ее к лицу, прильнув губами к мозолистой ладони.

Она увидела, как в его голубых глазах под нависшими бровями заблестели слезы. Он снова назвал ее по имени, но она не ответила. Ее затопили чувства, которым она не могла найти названия. Ничто и никогда не волновало ее так сильно — ни первые объятия Дорона, ни его смерть. Этот таинственный и загадочный человек из другого мира открыл в ней что-то, о чем она прежде и не догадывалась.

Он заключил ее в объятия, и она потерлась губами о его щеки. Его дыхание опалило ее шею. Он опустил ее на пол пещеры и неловко гладил ее руки и ноги, повторяя се имя. «Зант», — прошептала она и притянула его к себе.

Беллек, тактично ждавший снаружи на краю скалы, присел на корточки и стал выбирать у себя из волос насекомых.

Семь дней и семь ночей Зант и Лалиари провели вместе, все глубже познавая друг друга; днем они отправлялись на рыбалку и охоту, а ночи проводили в страстных объятиях. И, когда они наконец расстались, то знали, что больше никогда не увидятся. Место Лалиари было среди ее народа, где когда-нибудь — хотя она об этом еще не знала — она наденет на голову газельи рога. А Зант должен был спешить на север, чтобы присоединиться к своему клану, уничтожившему целые стада мамонтов, лошадей, северных оленей и других животных, что привело к вымиранию многих из этих видов. Вместе со своим народом Зант перебрался на север, не подозревая, что их раса также находится на грани вымирания по причинам, которые не удалось выяснить и тридцать пять тысяч лет спустя, когда их племя стали называть неандертальцами.

После того как Зант ушел, Лалиари стала с грустью собирать свои вещи, чтобы возвратиться с Беллеком на озеро, когда обнаружила в одной из своих корзин маленькую статуэтку с синим камнем-младенцем в животе. Прощальный подарок Занта.

Пока они пробирались через равнину, Лалиари помогала Беллеку идти, потому что теперь он хромал, оба гадали про себя, не переехал ли лагерь в другое место — ведь они долго отсутствовали. Но потом они увидели дым костров, а ветер донес до них детский смех. Но приблизившись, они увидели…

Привидения!

Беллек остановился как вкопанный, из его горла вырвался сдавленный звук. Но у Лалиари зрение было лучше, и она увидела, что эти мужчины — не привидения, а их собственные охотники, которых считали утонувшими в море, живые и здоровые. Они ускорили шаг, а потом Лалиари побежала, отчаянно высматривая в толпе одно-единственное родное лицо, Дорона. И она его увидела!

Их отнесло на несколько миль вниз по течению, торжественно рассказывали они взволнованным слушателям, и вынесло на берег — противоположный тому, вдоль которого шли женщины. Поэтому им пришлось ждать, когда сменится прилив и Тростниковое Море отступит, прежде чем они смогут перейти на другой берег. Они понятия не имели, куда направились женщины. У них ушло несколько дней на то, чтобы отыскать следы своего клана, а потом они просто шли по магическим знакам, которые Беллек вырезал на деревьях, пока женщины продвигались вверх по реке.

И вот они здесь, и клан снова в полном составе. Лалиари смотрела на Дорона со слезами радости на глазах, но в мыслях у нее был Зант…

И этой ночью, когда Беллек развлекал всех рассказами об их жизни в пещерах — хоть он и проспал большую часть этого времени, — а Лалиари передавала по кругу статуэтку плодородия, чтобы все могли на нее подивиться, с дальнего конца лагеря вдруг послышался крик. Один из охотников, которому поручили следить за появлением луны, бежал к костру, размахивая руками, с обезумевшим выражением лица. Все повскакали со своих мест и побежали между деревьями на опушку, где увидели…

Все так и ахнули.

В звездном небе стояла большая круглая яркая луна.

В ту ночь у Газельего Клана состоялось большое торжество, и Беллек раздавал всем магические грибы. И вскоре у всех сидевших вокруг костра начались галлюцинации, окружающий мир стал ярче, ощущения обострились. Их сердца переполнила жажда любви, пульс ускорился от желания. Они разделились на пары, и Дорон увел Лалиари в камыши. Беллек оказался в объятиях двух обезумевших от восторга молодых женщин. А Фрир, напарник Дорона, познал наслаждение с Безымянной, забывшей сегодня о своей отверженности.