Ксения решила, что хватит думать о предстоящей встрече, иначе она разволнуется еще больше. Оглядевшись по сторонам, она удивилась тому, какой необычной казалась ей знакомая дорога. Ей все нравилось, все вызывало восторг. Ксения едва сдерживала улыбку на лице. Словно увидела мир другими глазами. Она боялась, что прохожих удивит ее слишком сияющее лицо, хотя на пути Ксении не встретилось ни одного хмурого.

Она наслаждалась короткой прогулкой в этот летний вечер. Зной уже спал. Вокруг было много людей. Ксения внимательнее обычного наблюдала за происходящим вокруг. Как будто ничего особенного, и в то же время что-то необъяснимо волнующее витало в воздухе. Казалось, все разделяют ее настроение, все испытывают ни с чем не сравнимое наслаждение, наблюдая этот пышный расцвет природы. Разнотравье скоро лишится питательных соков и свежести, но пока все благоухало, сияло, отражая оранжевые лучи солнца.

Ксения дольше обычного преодолевала короткое расстояние до дома Гоши — всего лишь пройти через большой двор. Замедлив шаг, Ксения оттягивала сладостный миг встречи. Она не думала, что все будет настолько романтично и трогательно. Чуть дрожащим пальцем она нажала кнопку звонка, и дверь практически мгновенно открылась.

— Привет! — глаза Гоши сияли.

— Привет, ты будто под дверью стоял, — засмеялась Ксения.

— Нет, просто я увидел тебя из окна. Заждался. Долго же ты добиралась, как будто живем не в одном дворе.

— Так получилось, — Ксения подставила щеку для запоздалого поцелуя.

— Проходи же, — неловко чмокнув ее, нетерпеливо сказал Гоша.

Едва Ксения переступила порог его квартиры, как почувствовала аромат лимона. Это Гоша зажег две миниатюрные аромолампы — слабость Любови Ивановны — и теперь приятный аромат был повсюду. Взяв Ксению за руку, Гоша подвел ее к закрытым дверям своей комнаты.

— Закрой глаза, — попросил он. Ксения выполнила его просьбу. Она почувствовала по движению воздуха, что дверь открыта. — А теперь смотри!

— Боже мой! — Ксения в восторге оглядывала комнату и не узнавала ее. Шторы были задернуты. Повсюду — зажженные свечи, диван накрыт белоснежной простыней. На полу стояла большая ваза с огромным букетом полевых цветов: ромашки, колокольчики, кашки, васильки — он выглядел просто, по-домашнему, но, кажется, ни один букет из самых шикарных роз не смог бы сравниться с ним. Ксения присела рядом и, закрыв глаза, вдохнула тонкий аромат. Он смешался с крепким запахом лимона, но все равно был ощутимым.

— Как красиво, — прошептала Ксения, с благодарностью глядя на Гошу. — Это похоже на сказку. Как будто нет больше ничего. Мы одни в целом мире, ты и я…

— Так и есть, — Гоша подошел и протянул руку. — Только ты и я.

Она медленно поднялась, не отводя взгляда от его сияющих глаз. Сейчас они казались двумя черными точками, прожигающими ее насквозь, но боли не было, только желание ощутить пылающий огонь сполна.

— Я люблю тебя, — прошептал Гоша.

— И я тебя, — ответила Ксения, прижимаясь к нему. Она ощутила, что все тело его сотрясает мелкая дрожь. Стало совсем неловко. Хотелось, чтобы Гоша поскорее справился с волнением. — Мне никто не нужен, кроме тебя.

По лицу Гоши скользнула улыбка. Он медленно провел рукой по ее длинным волосам, снимая с них заколку. Ксения подумала, что так долго укладывала их, и с удовольствием тряхнула рассыпавшимися по плечам прядями. Еще мгновение, и ее полупрозрачное платье скользнуло на пол. Ксении показалось, что она тоже должна проявить нетерпение и помогла Гоше освободиться от футболки. Прижав ладони к его груди, она улыбнулась: несколько волосинок совсем некстати расположились на его уже успевшей слегка загореть коже. Это показалось Ксении смешным. Она уже хотела сострить что-то по этому поводу, но, поймав напряженный взгляд Гоши, передумала. Ей вдруг стало страшно: на нее смотрел мужчина. Она понимала, что он сейчас не может думать ни о чем другом. Мысленно она давно принадлежала ему, но сейчас она ощутила животный страх. Она не узнавала того, кто в эти мгновения касался ее груди, целовал шею, волнующе перебирая губами и прикасаясь горячим, влажным языком к ее коже. Ксения замерла. Она задыхалась от возбуждения. Понимая, что должна отвечать ласкам, не могла заставить себя делать это, полностью отдавшись охватившим ее эмоциям.

Она уже не помнила, как оказалась на диване с белоснежной простыней совершенно обнаженная. И первое, что на несколько минут вернуло ее из мира эйфории, было непривычное ощущение в области паха. Ксения неловко повела ладонью в том месте, наткнувшись на что-то невероятно горячее, твердое, пульсирующее от ее прикосновения. Гоша шептал ей нежные слова на ушко, одной рукой прижимая к себе ее податливое тело, а другой — направляя движение ее слабеющей руки. Ксения чувствовала нарастающее возбуждение. Это было что-то на грани боли, разливающейся в низу живота, в лоне. Все это было мучительным ожиданием соединения. И Ксения не заметила, что давно постанывает, все активнее отвечая на прикосновения Гоши. Она сдерживала себя, боясь показаться развращенной. Это было смешно — первый мужчина, первая близость, но Ксения все равно не могла избавиться от боязни отпугнуть Гошу своей страстью. Она не должна быть раскованной до конца. Она должна позволить наконец взять себя, а не торопить его, давая понять, что изнемогает.

Гоша тяжело дышал. Он уже был не в состоянии говорить нежности. Все сосредоточилось в единственном желании почувствовать себя там, внутри, где все давно готово к тому, чтобы принять его трепещущую плоть.

— Я хочу тебя, — Гоша не узнал собственного голоса. Он срывался с гулкого баса на просящий, едва слышный, немощный. Закрыв поцелуем рот Ксении, он не дал ей возможности что-то сказать в ответ. Он понимал, что она согласна. Все естество ее тоже ждало пика эмоций, того, что сделает их по-настоящему близкими друг другу. Продолжая страстно целовать Ксению, он быстро оказался сверху и привычными движениями попытался войти в нее. Она прижималась к нему всем телом, неумело приподнимая бедра навстречу его движениям. Несколько секунд показались Гоше вечностью. Он едва сдерживал нарастающее возбуждение. Ему еще предстояло войти в ее тело до конца, сделать женщиной ее, доверившуюся ему без остатка. Он старался не делать резких, быстрых движений, понимая, что может причинить Ксении боль. Ему так хотелось оставить от этой первой близости приятные воспоминания, что он пытался отключиться от собственных переживаний. Сейчас ему казалось важным то, что он — первый проводник этой прекрасной девушки в мир чувственных наслаждений. Он был горд и счастлив, надеясь, что Ксения испытывает такие же восторженные ощущения. Открыв глаза, он наблюдал за мимикой ее лица, за подрагивающими веками и припухшими губами, такими алыми, манящими. Ксения извивалась, то прижимаясь к нему, то стараясь высвободиться из-под покрытого горячей испариной тела.

— Мне так хорошо с тобой, — прошептал он ей на ухо, понимая, что слова позволяют ему немного отодвинуть последний миг взрыва беспощадно наступающих гормонов. Он больше не мог сдерживаться и приготовился к тому, что сейчас возьмет Ксению до конца. Его плоть больше не могла выдерживать такого напряжения. Его движения стали более глубокими и ритмичными, дыхание сбилось. Он чувствовал, как пот щиплет глаза, стекая со лба. Он прижал Ксению к себе, ощущая прилив в плоти, и в этот момент он услышал крик. Ксения резко дернулась, пытаясь оттолкнуть его — Перестань, — глухо произнес он, продолжая.