— Ну, может быть, после обеда я нанесу немного…

Но он уже взял бутылочку лосьона.

— Стой ровно, — приказал муж, откручивая крышку.

Он стал наносить лосьон ей на лицо. Лосьон пах сочными персиками, искусственный, дешевый запах, от которого она сморщила нос.

— Повернись, я намажу тебе спину.

Делия послушно повернулась. Теперь она смотрела в глубь побережья, где позади песчаного откоса виднелись крыши коттеджей. Стайка крошечных темных птичек летела идеальным треугольником — казалось, будто их соединяют невидимые нити. Птицы пролетели немного, попали в полосу солнечного света и внезапно оказались белыми, почти серебристыми, как вуаль с блестками, а потом улетели и снова превратились в черные точки. Сэм намазал лосьоном плечи Делии. Лосьон сперва казался теплым, но потом остыл на ветру и слегка пощипывал кожу.

— Делия! — Голос Сэма прозвучал неожиданно.

— М-м?

— Я думал о той старушке, которая приходила к нам в субботу вечером.

Она замерла под его ладонью и почувствовала, что все ее нервы разом натянулись, как струны.

— Я понимаю, что она вела себя странно, — сказал муж. — Но у нее была настоящая фотография, и она уверена, что на ней ты и этот, кто бы он ни был, как там его… — Делия уже обернулась, чтобы опровергнуть его слова, когда он закончил: — Эдриан Роллс-Ройс.

— Блай-Брайс, — сказала она.

Сэм всегда искажал имена намеренно. Он всегда так делал. Свидетельницу на их свадьбе, которую звали Мисси Прингл, он всегда называл Присей Мингл. Это было очень в его стиле — проявлять такую мелочность! Муж был таким надменным с ее друзьями, эти ироничные нотки в его голосе! Делия вспомнила свою свадьбу: старые раны, и унижения, и обиды, вроде бы забытые, но на самом деле только и ждущие такого момента, как этот.

— Его зовут Эдриан Блай-Брайс, — уточнила она.

— Понятно. — Сэм побледнел.

— Но та женщина все неправильно поняла. Он просто знакомый.

— Понятно.

Он молча поставил на место лосьон.

— Ты не веришь мне.

— Я этого не говорил.

— Но ты это подразумеваешь.

— Уж точно я не собираюсь чувствовать себя виноватым из-за того, что ты себе навоображала, что я что-то подразумеваю, — сказал Сэм. — Разумеется, он просто знакомый. Ты не из тех, кто заводит интрижку на стороне. Но я просто думаю, как это выглядит в глазах окружающих, Ди? Понимаешь?

— Нет, не понимаю, — ответила она сквозь зубы. — И меня зовут не Ди.

— Хорошо, — согласился муж. — Делия. Почему бы тебе просто не успокоиться?

И махнул в воздухе рукой тем покровительственным жестом, который всегда приводил ее в ярость, отвернулся и направился к воде.

Во время каждой их ссоры, которые когда-либо происходили, Сэм всегда поворачивался и уходил до того, как спор был разрешен. Он всегда заводил ее, а потом вероломно бросал, как будто показывая, что уж он-то в состоянии вести себя как взрослый человек. Взрослый? Вот именно. Кто еще будет бегать по пляжу в кроссовках? Кто еще столь усердно будет плескать воду себе на грудь и плечи перед тем, как нырнуть? И, боже правый, смотреть на часы, когда вынырнет? Делии казалось, что он измеряет волны, что он придумал какой-то точный мудреный ритуал, который ее раздражал.

Она схватила плетеную сумку и пошла прочь с пляжа.

Делия и не заметила, сколько людей приехало. Теперь между зонтиками, раскладными стульями и разбросанными игрушками вилась только узкая тропка, поэтому она скоро свернула к океану и пошла по мокрому, плотному песку, охлаждавшему ее ступни.

Эта часть пляжа принадлежала гуляющим. По большей части они ходили вдвоем: и молодые парочки, и пожилые пары почти всегда держались за руки или просто шли рядом в ногу. Время от времени между ними пробегали маленькие дети. Делия представила карту всего Восточного побережья от Новой Шотландии до Флориды — неровная полоса бежевого песка с крошечными точками людей и рядом синяя полоса Атлантики, тоже с точками. Она сама была движущейся точкой, направлявшейся на юг. Она решила, что будет идти, пока не дойдет до края материка. Постепенно Сэм начнет спрашивать: «Вы не видели Делию?» — ему будут отвечать: «Нет, куда же она могла пойти?» — а она будет идти, как кто-то бегущий от дождя, и никто никогда ее не найдет.

Хотя что-то уже начало останавливать ее. Впереди высились первые кондоминиумы Си-Колони — уродливой Си-Колони с ее бесчувственными, монохромными высотками, будто поселение жителей другой галактики. Делия могла пройти мимо них, но какая-то таинственность, будто пришедшая из «Звездных войн», заставила женщину остановиться. Во времена ее детства здесь, на заросшей травой болотистой местности, стояло несколько простых домиков. Она была почти уверена, что в детстве запускала с отцом самодельных воздушных змеев как раз на том месте, где теперь комплекс оранжевых пирамид из пластика отбрасывал модернистскую тень. На мгновение Делия почувствовала, как сухие пальцы отца сжимают ее руки, держащие веревку змея. Потерла глаза. Потом повернулась и пошла назад.

Спасатель в темных очках, развалившись на стуле, пристально изучал купающихся.

Полный молодой человек выплыл на матрасе прямо к ногам Делии. Глядя вперед, она переступила через него и увидела невдалеке их зеленый с белым зонт и своих детей. Теперь они сидели на пляжной подстилке, а Сэм стоял на некотором удалении от них, его кожа по-прежнему блестела после плавания. Издалека казалось, что они не были увлечены беседой, потому что дети смотрели куда-то вдаль, а Сэм на свои часы.

Внезапно Делия направилась в сторону коттеджа; она отошла от океана, огибая песчаные тоннели, башни и коллекции игрушек. На деревянных мостках, ведущих к дороге, остановилась, чтобы отряхнуть с ног песок и достать из сумки эспадрильи. Под ними лежала рубашка Сэма из хлопка, и, поразмыслив с минуту, она надела ее. Плечи Делии настолько обгорели, что казалось, будто они сами излучают тепло.

Если бы Делия позаботилась о том, чтобы забрать у Рамсэя ключи от машины, то уехала бы. По большому счету, можно прямо сейчас вернуться за ними. Но тогда кто-нибудь захочет пойти с ней, поэтому она решила отказаться от этой идеи.

Казалось, что встреча с океаном стала осуществленной давней мечтой. На этой нагретой солнцем дороге с молчаливыми коттеджами за полосой пляжа, греющимися на припеке автомобилями и длинными рядами сохнущих купальников и другой одежды его дыхание ощущалось как едва слышный шепот. Она срезала путь, пройдя по чьему-то заднему двору, засыпанному песком, с грудами мусорных банок, пахнущих крабами и облепленных блестящими синими мухами. Потом добралась до автострады. Машины неслись мимо так быстро, что пришлось ждать несколько минут, прежде чем перейти дорогу.

На другой стороне автострады ее шаги были самым громким звуком — шлепающие подошвы отбивали ритм. Может быть, из-за того что Делия думала о своем отце, казалось, что этот ритм совпадает с песней, которую он пел, когда она была маленькой. Делия шла мимо застекленных веранд, а подошвы выстукивали «Делия пропала», спрашивали о том, где она была так долго, говорили, что ее любимый не мог заснуть, что всю ночь ему мерещились шаги маленькой Делии возле кровати. Ей особенно нравились эти последние строчки, всегда нравились. За исключением того, что, может быть, той Делии уже нет? Да, скорее всего, поскольку в самой первой строчке упоминалось, что маленькая Делия пропала и погибла. Но она предпочитала верить, что эта женщина просто ушла. Ей так больше нравилось.