Мэрион извлекла из футляра пишущую машинку, поместила ее на стол и включила в розетку, отодвинув при этом в сторону стопку бумаги, исписанную мелким почерком. Она из соображения такта ничего не спросила о рукописи, которую только что увидела, однако, поняв, что Элис не забросила свое писательское дело, осталась довольна.

Спустя несколько минут обе женщины уселись за стол. Мэрион, скрестив руки на груди, принялась не спеша и очень подробно объяснять суть будущей работы. Писание статей на различные темы не показалось Элис слишком сложным делом. Кроме того благодаря ему, она вполне могла развить свои способности и даже многому научиться.

— Все эти статьи предназначены для одной крупной энергетической компании. Она называется «Фаст комьюникейшн». Ты, наверное, слышала о ней?

— К-конечно. — Элис не пришлось слишком напрягать память. В голове промелькнули броские газетные заголовки, связанные с ростом и падением курса акций этого предприятия. С ее обширной деятельностью по электрификации целых регионов.

Мэрион вкратце рассказала, как из маленькой конторы с полусотней работников компания всего за пять лет выросла в мощную фирму, от деятельности которой теперь зависит едва ли не целый штат.

— Помимо прокладки линий электропередачи, «Фаст комьюникейшн» строит подстанции, выпускает широкий ассортимент электротехнического оборудования, — говорила она. — Но, как ты знаешь, успех в любом бизнесе достигается отнюдь не легким путем и не одним только везением. Малейшие ошибки немедленно используют конкуренты. С недавнего времени в газетах распространились слухи о том, что компания недобросовестна в отчетности. Поэтому правление «Фаст комьюникейшн» поручило генеральному директору выступить в средствах массовой информации и развеять подобные домыслы раз и навсегда. — Мэрион вскинула голову и поправила волосы. — Отдел связей с общественностью «Фаст комьюникейшн» вышел на меня, поскольку я не раз давала им консультации относительно стилистики докладов, даже писала тексты для них. Но, видишь ли, сейчас мне самой этим заниматься некогда, ведь я преподаватель, и работа в университете со студентами мое основное дело. Но ты наверняка справишься. Кроме того, это принесет тебе вполне ощутимый заработок.

— С-спасибо за доверие. Я б-буду стараться, — пообещала Элис. Видя, что в нее верят, она вдруг перестала ощущать себя неудачницей, никчемной студенткой, бросившей учебу по собственной глупости.

— Теперь о самом важном, — сказала Мэрион. — Главный офис компании расположен в Огдене. Это пятьдесят миль отсюда. Ездить туда лично нет необходимости. Получать задания и отправлять готовые статьи будешь через меня. Связь по телефону.

— Да, — еще раз согласилась Элис и благодарно кивнула.

— Можно мне выпить воды? — попросила Мэрион. — Несколько дней подряд у меня были лекции, и голос изрядно сел. Не знаю, смогу ли сегодня провести занятие, возможно, придется просить кого-нибудь из коллег о замене. — Она усмехнулась. — Кое-кто из студентов наверняка воспользуется моим отсутствием и прогуляет занятие.

— Сейчас я налью вам минеральной воды.

Улыбнувшись, Элис направилась в кухню, а Мэрион Уиланд пошла следом. Хорошо, что бутылка с минеральной так и простояла ночь на столе, вода не была холодной. Выпив полстакана, профессор окинула взглядом кухню и сказала:

— У тебя тут довольно необычно, не так, как у других.

Необычно! После вчерашнего «необычного» секса с Тони это слово приобрело для нее новое значение. Отвернувшись, чтобы Мэрион не смогла увидеть, как ее щеки заливает густой румянец, Элис попыталась взглянуть на свою кухню глазами гостьи.

Стены она сама выкрасила в ярко-желтый, веселый солнечный цвет, который бодрил и настраивал на оптимистичный лад. Фотографии понравившихся блюд и рецепты, вырванные из журналов, Элис вставила в рамочки с магнитами. Ими была почти полностью покрыта дверца холодильника. Кроме того, они же были прикреплены прищепками кое-где и к дверцам шкафчиков. Это выглядело вполне естественно и даже оригинально. И, кстати, свидетельствовало о том, что хозяйка кухни умеет и любит готовить.

— Как на рынке где-нибудь в Провансе, — мечтательно пробормотала Мэрион, кивнув на две корзины, наполненные овощами и фруктами.

— Прованс? — Элис слегка покачнулась, не зная, что ответить на щедрое сравнение ее маленькой скромной кухни со столь живописным местом Южной Франции.

Мэрион заметила ее смущение и добавила:

— Яркие светлые стены, развешанные повсюду вырезки с кулинарными рецептами, живые, неподдельные цвета фруктов и овощей…

Элис бросила взгляд на все это.

— Н-но разве никто больше не покупает баклажаны, помидоры или бананы?

— Да, но ты выбрала самые лучшие, самые яркие, а потом разложила их, как настоящий художник, — убедительно проговорила Мэрион Уиланд. И, прежде чем озадаченная Элис смогла что-либо ответить, вдруг с вдохновением добавила: — У тебя восхитительная квартира, пусть небольшая, но это твой мир, непохожий ни на какой другой, неподдельный и уютный. В нем все так мило, даже очаровательно! Он отражает твою душу. Нет, ты во многом не похожа на других. Словно одарена свыше видеть во всем красоту…

Элис была растрогана до слез. За неполный час общения с Мэрион Уиланд она поняла, что не нужно было поддаваться минутной слабости и бросать учебу. Но раз уж это произошло, не стоит хоронить себя раньше времени. Впереди целая жизнь, и, самое главное, появилась новая работа, а уж там она разберется…

Зевнув, Элис сделала еще глоток кофе, раздумывая над тем, что сказала ей профессор Уиланд. На семинарах по литературе они немало времени посвятили поэзии. Принимая во внимание речевые затруднения, профессор никогда не вызывала ее для устного ответа. Едва ли эта чуткая женщина догадывалась о том, что ее любимая ученица при чтении стихов совершенно не заикается.

Элис усмехнулась. Так же свободно она произносила слова в состоянии крайнего раздражения. Но возмущенной и поэтому говорящей без запинки ее видели редко. Последний гневный выплеск случился у нее много лет назад, когда она надела воздушное шифоновое платье, чтобы пойти в нем на школьный бал, а Макс обозвал ее пигалицей. Она в сердцах накричала на него, без единой запинки ответив на неожиданную обиду.

После того случая брат больше ни разу не позволял себе насмешек в ее адрес. А злополучное платье мать впоследствии потихоньку убрала из шкафа, заменив его на менее вычурный наряд.

Элис еще немного отпила из кружки, смакуя кофе, запах которого возбуждал ее больше, чем сам напиток.

Понемногу она обрела уверенность в том, что не так уж одинока в этом мире. Возможно, судьба уготовила ей, в отличие от остальных ее родных и знакомых, особую роль. Но почему у нее, внешне такой спокойной и невозмутимой, внутри бушевал ураган эмоций?

Все-таки жаль, что в школьном возрасте ее не показывали неврологу. Посещение опытного специалиста в клинике стоило слишком дорого, и матери это было не по карману. Кроме того, встреча с врачом и необходимость объяснять ему что-то пугала Элис до смерти.