Он покупал компакт-диски, одежду, играл в теннис, посещал паб, смотрел телевизор, ходил в кино и на концерты с друзьями. Единицы времени заполнялись без труда. Он даже опять начал читать после обеда книги. Как-то раз в четверг, когда, заполняя беспросветно скучный промежуток времени между игрой "Обратный отсчет" и выпуском новостей, он дошел уже до середины триллера Джеймса Элроя, в его дверь позвонили. Он ожидал увидеть агента по продаже тряпок для пыли или одежных щеток, но, открыв, увидел перед собой пустоту, потому что посетитель был, как минимум, на голову ниже обычного агента.

— Пришел тебя повидать, — объявил Маркус.

— А… Ну да. Заходи, — сказал он, как ему показалось, достаточно дружелюбно, но отчего-то почувствовал волну паники.

Маркус шагнул в гостиную, сел на диван и начал внимательно разглядывать все вокруг.

— У тебя ведь нет ребенка, да?

Одна из причин паники стала ясна.

— Ну, — сказал Уилл, как будто собирался начать долгий и запутанный рассказ, детали которого пытался припомнить.

Маркус встал и прошелся по квартире.

— А где туалет? Ужасно хочется писать.

— В конце коридора.

Пока Маркуса не было, Уилл пытался выдумать историю, которая могла бы объяснить полное отсутствие предметов, относящихся к Неду, но в голову ничего не приходило. Он может сказать Маркусу, что у него, конечно же, есть ребенок и что отсутствие ребенка и всех его атрибутов связано просто с… с чем-то, что он выдумает позднее, или же он просто может разрыдаться и признаться в том, что он патологический врун. Второй вариант он отверг.

— У тебя только одна спальня, — сказал Маркус, вернувшись из туалета.

— Ты что, уже успел сунуть туда свой нос?

— Ага. У тебя только одна спальня, и у тебя нет детских игрушек в ванне, здесь тоже нет игрушек… У тебя даже нет его фотографий.

— А тебе какое дело?

— Никакого. Если не считать того, что ты врал мне, моей маме и подруге моей мамы.

— Откуда ты узнал, где я живу?

— Я как-то раз проследил за тобой до дома.

— Откуда?

— Я увидел тебя на улице и проследил за тобой.

Это походило на правду. Он частенько бродил по улице, и, кроме того, ни Сьюзи, ни Фионе, ни даме из ассоциации "ОРДА" он не сообщал, где живет, так что другого объяснения не было.

— Зачем?

— Не знаю. Просто делать было нечего.

— Почему бы тебе не пойти домой, Маркус?

— Хорошо. Но мне придется все рассказать маме.

— Ой-ой-ой. Напугал!

Уилл почувствовал, как летит в пропасть страха и вины, а этого не случалось с ним со школьных лет, поэтому он естественным образом обратился к лексикону, которым пользовался в таких случаях в те времена. Будучи не в состоянии дать Маркусу никаких объяснений, он мог лишь сказать всю правду: что он выдумал ребенка, чтобы цеплять женщин, — а эта правда звучала гораздо порочнее, чем он рассчитывал.

— Тогда уходи отсюда, проваливай.

— Мы можем договориться. Я ничего не скажу маме, если ты пригласишь ее на свидание.

— Ты что, хочешь, чтобы твоя мама встречалась с таким человеком, как я?

— Мне кажется, ты не такой уж и плохой. Конечно, ты наврал, но в остальном был ничего. А ей грустно, и мне кажется, ей нужен друг.

— Маркус, я не могу пойти с кем-то на свидание только потому, что ты этого хочешь.

— А что в ней не так?

— Все в ней так, но…

— Ты хочешь встречаться со Сьюзи, да?

— Я не хочу обсуждать это с тобой.

— Так я и думал.

— Я ничего не сказал. Я просто сказал, что… Слушай, я действительно не хочу обсуждать это с тобой. Иди домой.

— Хорошо, но я вернусь, — пообещал он и ушел.

Когда Уилл задумал весь этот план и вступил в ассоциацию "ОРДА", он мысленно рисовал себе милых маленьких детишек, а не детишек, которые станут его выслеживать и заявляться к нему домой. Он представлял себе, как войдет в их жизнь, но не предполагал, что они могут вторгнуться в его мир. Он сам был гостем на празднике жизни и гостей не ждал.

Маркус был не дурак. Да, конечно, иногда он вел себя, как дурак, к примеру, когда начинал петь, но в смысле недостатка ума дураком он не был, просто чуток странноват. Он сразу же понял, что его сведения об Уилле — что никакого ребенка и бывшей жены нет, — слишком ценны, чтобы выдавать их сразу; они чего-то, да стоили. Если бы после визита в квартиру Уилла он пошел прямиком домой и рассказал обо всем маме и Сьюзи, это означало бы конец всему. Они бы запретили ему общаться с Уиллом, а этого он не хотел.

Он не мог точно объяснить почему. Просто знал, что не хочет расставаться с этой информацией сразу, точно так же, как обычно не хотел сразу тратить все деньги, полученные на день рождения: он любил, чтобы они оставались у него в кармане, пока он ходит и прикидывает, что на них можно купить. Было ясно, что он не сможет заставить Уилла пойти на свидание с мамой, если она ему не нравится, но ведь можно заставить его сделать что-нибудь другое, что-то такое, до чего он еще не додумался, так что для вдохновения он начал захаживать к Уиллу практически каждый день после школы.

Когда Маркус снова нанес ему визит, Уилл был не слишком рад его видеть. Он стоял у двери, держа руку на задвижке.

— Чего тебе? — спросил Уилл.

— Ничего. Дай, думаю, загляну. — Эта фраза заставила Уилла улыбнуться. Маркус, правда, не понял почему. — Чем занимаешься?

— Чем я занимаюсь?

— Ага.

— Смотрю телевизор.

— Что смотришь?

— "Обратный отсчет".

— Что это такое? — Маркус знал, что это такое. Все дети, хоть изредка бывавшие дома, знают, что такое "Обратный отсчет": это самое скучное шоу за всю историю телевидения.

— Викторина. Слова и числа.

— Ясно. Думаешь, мне понравится? — Конечно не понравится. Она никому не нравится, кроме мамы подружки его папы.

— А меня это не волнует.

— Я мог бы посмотреть ее вместе с тобой, если хочешь.

— Очень мило с твоей стороны, Маркус, но я обычно справляюсь сам.

— У меня хорошо получаются анаграммы. И подсчеты. Я могу тебе помочь, если ты действительно хочешь все отгадать.

— Так, значит, ты знаешь, что такое "Обратный отсчет".

— Да, я вспомнил. Мне эта передача очень нравится. Я уйду, когда она закончится.

Уилл посмотрел на него и покачал головой:

— Черт с тобой. Заходи.