— Бедняжка Одетта! — воскликнула Рафаэль де Гувелин. — Нельзя обвинять женщину в том, что она горюет по мужу! Но я с вами согласна, Олимп, глубокий траур, длящийся больше трех месяцев, — это уже слишком. Мы должны были увидеться в субботу у Адальберты — она, кстати, не слишком хорошо себя чувствует, сердце пошаливает, — поговорить о дорогих усопших, поддержать друг друга, но Одетта нас подвела, очевидно, решила в последнюю минуту посоветоваться со своим ясновидящим шарлатаном, этим… никак не могу запомнить его имя! В конце недели я собираюсь заехать на бульвар Оссман, хотите что-нибудь передать Одетте, мсье Легри? Она теперь очень одинока… — И она бросила многозначительный взгляд на Виктора.

На его лице не дрогнул ни один мускул.

— Лучше перенесите визит, сейчас Средопостье, в центре будут массовые гуляния… — Графиня де Салиньяк замолчала, уставившись в какую-то точку за плечом Виктора.

— Мсье Легри, там какая-то молодая особа, — перехватив ее взгляд, слащавым тоном произнесла Рафаэль де Гувелин.

Виктор обернулся: на верхней ступеньке винтовой лестницы стояла Таша с распущенными волосами. Она кивнула собравшимся и вернулась в комнаты. Виктор последовал за ней.

— Это и есть та самая русская распутница? — спросила графиня у Рафаэль де Гувелин.

— Тяга мужчин к подобным созданиям загадочна и непонятна. Животные, моя дорогая, они просто животные!

Жозеф воспользовался тем, что дамы увлеклись разговором, и незаметно отвел Валентину в сторонку.

— Вы так любите вашу тетушку? Никогда с ней расстаетесь, — шепнул он.

— Она не отпускает меня ни на шаг, — краснея, ответила девушка. — Но завтра я собираюсь взглянуть на весенние новинки в галерее Лувра. Одна… — уточнила она.

Жозеф понял намек, но знал, что ему будет трудно улизнуть, поскольку один его патрон отправился в путешествие, а другой забыл обо всем, кроме любви.

В зал вернулся Виктор и учтиво преподнес каждой посетительнице экземпляр «Каменной души» на японской бумаге.

Рафаэль де Гувелин направила лорнет на книгу, склонилась к Виктору и шепнула:

— Между нами говоря, друг мой, Жоржу Оне я предпочитаю Ги де Мопассана, его романы куда гривуазней. Что скажете?

— Совершенно с вами согласен. Если увидите мадам де Валуа, передайте ей мои наилучшие пожелания.

— Непременно, дорогой друг, непременно передам. Вы идете, Олимп?

Графиня сухим тоном подозвала племянницу, и Валентина неохотно рассталась с Жозефом. Дамы вышли, за ними последовали оба эрудита.

Во время обеденного перерыва Жожо вскарабкался на приставную лесенку, достал очередное яблоко и газету, по-детски радуясь, что присвоил «Л'Эклер» Рафаэль де Гувелин. Виктор машинально листал журнал заказов, занятый мыслями о случившихся накануне событиях.

— Послушайте-ка это, патрон! — неожиданно воскликнул Жозеф.

ТРУП ИЗ СЕН-НАЗЕРА

ПРОДОЛЖЕНИЕ

Причина смерти неизвестного с грузового судна «Гоэланд» наконец определена. По мнению делавшего вскрытие патологоанатома, речь идет об убийстве. Рост мужчины метр семьдесят пять, возраст — между тридцатью пятью и сорока пятью. Волосы и борода темно-каштановые, правая нога чуть короче левой, что при жизни приводило к легкой хромоте. Проломленный в двух местах затылок указывает на то, что жертве нанесли несколько жестоких ударов по голове и смерть была практически мгновенной. Тело могли столкнуть в трюм несколько недель, а то и месяцев назад. Господа Лекашер и Горон всю вторую половину дня проверяли журналы входа и выхода судов из порта Сен-На…

— Довольно! — раздраженно воскликнул Виктор. — Я позволил вам выставить в витрине детективные романы, что вряд ли привлечет серьезных библиофилов, но умоляю, избавьте меня от ваших мрачных происшествий!

Жозеф от возмущения столь злонамеренным искажением истины даже выронил газеты.

— Это… это несправедливо, мсье Легри! — заикаясь произнес он. — Вы сами приохотили меня к этому литературному жанру, и насчет витрины я вам ни словечка не говорил, вы сами предложили сделать это перед Рождеством! Раз вы так, я уберу книги — все до единой, — и немедленно!

Виктор не смог удержаться от смеха.

— Простите, Жозеф, не сердитесь, просто у меня сейчас кое-какие проблемы. Беру свои слова обратно.

— Легко сказать — не сердитесь, — пробурчал Жозеф, подбирая рассыпавшиеся листы газеты.

Его взгляд упал на крупный заголовок, и он медленно, как завороженный, поднес страницу к глазам. Виктор удивленно следил за действиями своего приказчика.

— Что еще стряслось? — поинтересовался он.

— Вверху, справа, — дрожащим голосом ответил Жозеф. — «Утопленница…»

Виктор выхватил у него газету.

Вчера, в начале вечера, моряк Жан Берешар, ждавший окончания работ на Крымском мосту, выловил из воды бездыханное тело молодой женщины. Судя по всему, несчастная свела счеты с жизнью. Тело перевезено в морг для опознания. Утопленница, стройная блондинка лет двадцати, была просто одета, на правой руке у нее имелся дешевый браслет с брелоком в виде собачки.

— Это Дениза, — пролепетал Жозеф.

Виктор и сам был очень взволнован, но попытался успокоить его:

— Почему вы так решили? С чего бы Денизе…

— Говорю вам, это она! Позавчера, в воскресенье, мы ходили на ярмарку, и я выиграл для нее этот браслет в тире.

— Сотни девушек носят подобные безделушки.

— В газете написано, что она блондинка.

— Перестаньте, Жозеф, в Париже тысячи блондинок… — Виктор не добавил, что только одной молоденькой белокурой девушке назначили встречу на Крымском мосту.

— Мсье Легри, я сейчас же отправляюсь в морг.

— Хорошо, мы закроем магазин, и я поеду с вами. Только предупрежу Таша…

В магазине было очень тепло, но Жозефу показалось, что у него кровь стынет в жилах.

По пути в морг они не разговаривали. Жозеф вспоминал, как заливисто смеялась Дениза, сидя на карусельной лошадке, как она порозовела от удовольствия, когда он надел ей на руку браслет, а потом с аппетитом поедала угощение Эфросиньи Пиньо. Она слишком любила жизнь, чтобы броситься в воду, мсье Легри прав, это не она, пусть это будет не она… А Виктор смотрел в окошко фиакра, пытаясь понять отчаянный поступок девушки, и находил одно-единственное объяснение: на такой шаг ее толкнуло чувство вины. Но разве человек сводит счеты с жизнью из-за банальной кражи? Или была другая причина? Он начинал всерьез беспокоиться об Одетте.

Городской морг, по виду напоминавший греческую гробницу, находился за абсидой собора Нотр-Дам. Виктор часто ходил по мосту Архиепископства, не обращая внимания на это нависавшее над Сеной здание. Он и представить не мог, что ему когда-нибудь придется зайти внутрь. В голову пришла услышанная недавно фраза: «Люди ходят поглазеть на утопленников, как на показы мод», так что толпа зевак перед дверью его не удивила, а вот Жозеф не ожидал увидеть в столь зловещем месте множество женщин — молодых и старых, продавщиц из магазина, возвращающихся на работу мидинеток, матерей семейства с отпрысками на руках. Были здесь и отлучившиеся со стройки рабочие, и прогуливающие школу дети, и всякие подозрительные типы.