– Оруженосец Памон. Вот ты где.

Представители народа моего господина могут перемещаться бесшумно, словно тени, когда того желают. Как ребенок, пойманный на месте преступления с украденным фруктом, я боялся встретить взгляд Инелуки, но заставил себя обернуться.

– Да, милорд?

– Мой брат действительно посылал тебя за мной?

– Я так подумал, милорд. Если я ошибся, то могу лишь просить у вас прощения…

– Он сказал, что хотел видеть меня завтра утром. А не сейчас.

Инелуки не показался таким рассерженным, как я опасался. Очевидно, после нашей встречи на лестничной площадке его отвлекло что-то другое.

– Я могу лишь предложить свои извинения, милорд. Наверное, я неправильно его понял.

– Несомненно, несомненно. – Его тон указывал на то, что мои слова его не убедили. – Но постой здесь еще немного, Памон.

Он довольно долго молчал, и я начал опасаться того, что может произойти. Инелуки вообще не обращал на меня внимания, если не считать редких приказов или вопросов о том, чего хотел или что сказал Хакатри, поэтому я не мог придумать причины, по которой он меня задержал, если только не решил наказать за вмешательство.

– Мой брат… – наконец заговорил он с очевидной неохотой. – Мой брат не может… Памон, если он тебе не безразличен, ты должен убедить его вернуться в Асу'а.

Меня удивило, что, вместо того чтобы отругать меня за вранье, он обращается ко мне со столь невозможной просьбой.

– Я, милорд? У меня нет такого права. Вы можете говорить с ним об этом, но я?..

– Нет, я не могу, – с горечью сказал Инелуки. – Неужели ты думаешь, что я не пытался? Он не станет меня слушать. Он полон решимости защитить меня от моей глупой гордости.

– Он вас любит.

– Но это не повод, чтобы умереть, – заявил Инелуки.

Я был потрясен и напуган. Я никогда не слышал, чтобы брат моего господина разговаривал так, словно я член семьи, и это показалось мне плохим предзнаменованием.

– Умоляю вас, не произносите таких ужасных вещей, милорд! – воскликнул я.

– Тут ничего нельзя изменить – я не могу придумать другого выхода. С того момента как я дал проклятую клятву, у меня появилось ощущение, что мы оба обречены.

– Тогда откажитесь от клятвы, лорд Инелуки.

Он рассмеялся, и мне совсем не понравился его смех.

– Все не так просто. Когда отдаешь себя силам, управляющим нашим миром – всеми мирами, – ты не можешь просто взять и сказать: «Нет, я имел в виду совсем другое. Забудьте мои клятвы». Судьба или любое другое имя, которое мы даем этим силам, тебя уже услышали. И, как огромный мельничный камень, увлекаемый быстрой рекой, то, что определяет наши действия, уже пришло в движение, и его совсем непросто остановить.

– Но почему вы боитесь за него – за моего господина? Может быть, вы прошли по Дороге Снов и видели плохие знаки?

В слабом свете звезд я едва разглядел, как Инелуки медленно покачал головой.

– Мне не нужна Дорога Снов, чтобы увидеть знаки – они повсюду. Посмотри по сторонам! Это место подобно залу Смерти, окутанному вуалью. Черные птицы дурных предзнаменований вокруг нас и пустая гниющая земля!.. – На миг мне показалось, что Инелуки охвачен невыразимым отчаянием. – И, словно для того, чтобы напомнить о неизбежной судьбе всего нашего народа, хозяин Вороньего Гнезда окружил себя смертными, которые однажды заберут нашу землю.

– Я вас не понимаю, милорд. Смертные?

Он повернулся ко мне, будто только сейчас вспомнил, что я нахожусь рядом с ним во плоти, а не просто являюсь голосом в темноте.

– Да, смертные, оруженосец Памон. Существа, которые однажды овладеют всем миром. Ты наверняка это видишь не хуже, чем я. – И он горько рассмеялся. – Ведь не случайно наши старейшины говорят, что ваша раса наделена даром предвидения.

– Вполне возможно, но я не обладаю таким даром. – Его слова превратили мой страх за себя в нечто более острое и холодное. – Возможно, ваш брат одарил меня вниманием, которое значительно превосходит все, на что я мог рассчитывать, но он не станет меня слушать, если я скажу, чтобы он оставил вас одного. Вы его знаете, милорд. После того как он примет решение, его уже не изменить.

«Как и вы, лорд Инелуки, – подумал я, – хотя Хакатри не мог попасть в такое ужасное положение столь же легко… или глупо». И все же, хотя меня возмущало то, в какой тяжелой ситуации оказался мой господин из-за Инелуки, я не мог на него сердиться: его сожаления о содеянном не вызывали сомнений.

– Вы действительно не в силах отказаться от клятвы? – спросил я.

И вновь Инелуки надолго замолчал.

– А теперь иди, – наконец сказал он. – Я ошибся, когда подумал, что ты в состоянии понять. – И он коротким жестом меня отпустил.

Когда я повернулся к лестнице, вороны в своем каменном убежище сонно закаркали.

Меня охватило туманное лихорадочное ощущение, когда я спускался с крыши замка. Если сам Инелуки не в силах изменить свою судьбу, чего он ждал от меня? Возможно, он говорил со мной вовсе не для того, чтобы я убедил его брата вернуться в Асу'а – скорее всего, он не верил, что такое возможно, – а чтобы я разделил с ним чувство вины за то, что произойдет. Я обратил свою молитву к Саду, священному и объединявшему все наши народы – место и идея.

«Пригляди за моим господином. Не дай ему потерять жизнь в этом ужасном, бесполезном преследовании из-за одной тщеславной и опасной клятвы. Не дай Хакатри умереть!»

Я часто задавался вопросом, повлияла ли моя молитва на то, что произошло в дальнейшем.

Я немного заблудился в темной крепости, и у меня появились сомнения относительно местонахождения покоев моего господина, но неожиданно я услышал легкие шаги и, свернув за угол, оказался лицом к лицу с маленькой фигуркой в плаще с капюшоном, который частично скрывал бледное лицо – той самой, что видел на лестнице. Продолжая считать, что это госпожа замка, я опустился на одно колено.

– Прошу меня простить, миледи, – сказал я. – Я не хотел нарушить ваш покой. Я просто поднимался на крышу.

– О, я вижу, что вернулся слуга милорда! – Голос не принадлежал Са-Райан Оне. – Благодарю, что вызволили меня из неприятного положения, господин.

С удивлением глядя на незнакомку, я услышал новые шаги, обернулся и увидел приближавшуюся леди Ону, одетую для сна, сверху она накинула тяжелый плащ – в Вороньем Гнезде ночью было довольно холодно.

– Я вижу, что не только я одна не сплю по ночам, – сказала она. – Почему ты с таким опозданием выполняешь мое поручение, Шоли?

– Я спешила к вам, миледи, – ответила незнакомка. – Но появился этот молодой человек и опустился передо мной на колено. Он очень галантен.

Я сообразил, что все еще стою на колене, и встал.