— Иди за мной, — Дик встал, поманил Радченко пальцем. Провел через коридор в отдельное помещение, открыл еще одну дверь и подтолкнул Радченко в спину.

Дима переступил порог, сделал три шага вперед, остановился. Тут загорелся свет, и Радченко зажмурился. Он стоял посередине ванной комнаты, потолок и стены которой были облицованы золотыми панелями. Посреди этого великолепия на черном мраморном полу стоял массивный золотой унитаз, справа золотой рукомойник и ванна джакузи в форме морской раковины.

— Наша гордость, — сказал Дик. — Демонстрационная комната. Это обычный керамический унитаз мы превратили в золотой. Тоже самое с ванной и раковиной. Наш работник, кстати, русский, зовут его дядя Жора, при помощи образивного камня снимает покрытие керамического унитаза. Затем грунтует его. Это делают, чтобы золотая краска легла ровно и не отскакивала от поверхности, если кому-то захочется поковырять ее ногтем.

— Обычная краска?

— Не совсем обычная, с повышенным содержанием скипидара, — ответил Дик. — И еще нескольких компонентов. Они делают краску блестящей, будто настоящее золото. Краску напыляют трижды. Это создает эффект глубины.

Радченко присел на корточки и провел рукой по унитазу. Поверхность была не совсем ровная, с едва ощутимыми бугорками. Впечатление такое, будто унитаз вправду отлит из золота.

— В бумагах которые я тебе дал, подробная инструкция, как разговаривать с покупателями унитазов и раковин, — сказал Дик. — Есть все возможные вопросы и ответы на них. Люди, конечно же, знают, что покупают они керамические унитазы. Но не знают, что покрыты они обычной краской, а не слоем золота. Ты скажешь: обман. Я отвечу: люди сами не хотят знать правды. Их легко обманывать, потому что они хотят быть обманутыми. Они верят, что по дешевке берут дорогую вещь. Зачем же разрушать иллюзию?

— Но… Все это незаконно.

— Если хочешь заработать законным способом, иди мыть тарелки, — сказал Дик. — Я знаю одну забегаловку, там нужен мойщик посуды. Могу замолвить словечко.

— Если со мной захотят познакомится полицейские? Или местные гангстеры?

— Это исключено.

— И все-таки?

— И все-таки — это исключено. Попробуй сесть.

Радченко опустился на унитаз, верхний свет стал меркнуть и погас. Заиграла классическая музыка, кажется, пятая симфония Шостаковича. На задней стене открылся глазок. Оттуда выскочил луч проектора, на золотых стенах закружились кленовые листья, большие и маленькие. Затем пошел золотой снег, сменившийся золотым ливнем.

Дик выключил музыку и врубил верхний свет.

— Как ощущение?

— Потрясающее.

— Точно такая же ванная комната есть в «Лавке древностей». Ты предложишь клиенту немного посидеть на унитазе. Запустишь музыку и прочие эффекты. Бумажник покупателя сам собой расстегнется. И на свет божий появятся наличные.

В восемь утра Радченко приехал в «Лавку древности». Он повесил на дверь табличку «открыто» включил световую рекламу. Бросил пиджак на спинку стула, закатал рукава белой сорочки, поправил узел галстука. Глянул на себя в большое тусклое зеркало в деревянной раме, испещренной вязью арабских букв, и остался доволен. Как говорил Дик: мужчина не должен быть похож на музейный раритет, даже если работает в лавке древности. Надо быть стильным парнем.

Посетителей было немного, но народ все-таки шел. Когда над входной дверью звякал колокольчик, Радченко вставал с кресла, выходил в торговый зал, чтобы улыбаться посетителям.

Супружеская пара из восточной Европы долго разглядывала выставленные на стеллажах горшки, урны с иероглифами и блеклыми рисунками древних воинов, вооруженных мечами и луками. Радченко перебросившись с посетителями несколькими фразами, убедился, что молодой человек и женщина средних лет, то ли его подруга, то ли мать, неплохо знают английский. Женщина показала пальцем на верхнюю полку, где стояла пара горшков с одинаковым рисунком: на зеленом в черную клеточку поле сидела красная стрекоза. Он спросил цену и, услышав ответ, сделался грустным. Женщина дернула своего спутника за рукав куртки и спросила, это древние горшки или современные.

— В «Лавке древности» торгуют только старинными вещами, антикварными, — с достоинством ответил Радченко.

— Это китайские? И… Насколько они древние? Ну, какой год? Приблизительно.

— Что ж, у вас хороший вкус. Найти такие вещи в Нью-Йорке — большая удача. Но я специалист не по китайской, а по японской культуре. Поэтому точно ответить не могу. Можно предположить, что это конец девятнадцатого века. Семидесятые — восьмидесятые годы. Горшки были сделаны еще до начала японо-китайской войны.

— Так дано? — женщина округлила глаза, решив, что покупка может стать весьма выгодной коммерческой операцией.

— Это мнение эксперта музея «Метрополитен», которого мы привлекаем для оценки раритетов. Произведения искусства сделаны в одной из восточных провинций Китая. Об этом свидетельствует стиль рисунка, характерный именно для восточных провинций того времени. Но тот же эксперт высказывал предположение, что работы могут относиться к более раннему периоду. Скажем, середине девятнадцатого века.

— Какие-то дефекты есть? — женщина вытащила из сумки кошелек из змеиной кожи, плотно набитый наличными. — Можно посмотреть ближе?

Радченко посмотрел на свое отражение в зеркале и подумал, что врет он убедительно и складно. Он перестал спотыкаться на каждом слове, как было совсем недавно. Голос звучал ровно, а кожа на щеках от стыда не покрывалась румянцем. Женщина слушала с напряженным вниманием.

— Скажите, на таможне у нас не будет неприятностей? — спросил парень.

— Все, что вы купили в Америке, — ваша собственность. Никто не в праве ее отнять. Если дело не касается всяких противозаконных вещей.

— Мы возьмем эти горшки, — заторопилась женщина.

Следующим клиентом оказался седой мужчина, турист из Франции. Ему приглянулась высокая ваза, расписанная фиолетовыми орхидеями.

— Там есть небольшой скол, — сказал Радченко. — Да, в районе днища. Но если быть честным, этот раритет в идеальном состоянии. Поздравляю, у вас прекрасный вкус. Купить такую вещь — большая удача даже для профессионального коллекционера.

Во второй половине дня появился хорошо одетый мужчина средних лет. Он говорил по-английски сносно, но с заметным русским акцентом. Он интересовался, нет ли в продаже орденов и медалей. Радченко показал на дальний прилавок. Мужчина повертел в руках орден Красной звезды и орден Красного знамени с пятизначными номерами на обратной стороне. Заплатил наличными и спросил:

— Американские ордена в продаже бывают?

— Не приносят, к сожалению.

— Жаль, я бы купил. А почему русские свои награды продают, а американцы нет?