Последний из четверых, грузин, был намного старше остальных, даже старше Крупского, и, несмотря на честность и прямоту, тоже не годился в сообщники, ибо у него оставалось уже слишком мало времени, чтобы присоединиться к расследованию Талейникова. Ему было девяносто шесть лет, он обладал живым умом, но его подводил склероз. При упоминании имени Матарезе его худые руки в выпуклых венах начали дрожать, и едва заметная судорога на секунду исказила древнее невыразительное лицо. Горло его внезапно пересохло, голос как-то надломился, и слова стали едва слышны.

Это имя пришло из далекого прошлого, проговорил старый грузин, и никто не должен его слышать. Ему удалось выстоять в прежних чистках, выжить при безумном Сталине, коварном Берии, но никто не может спастись от Матарезе. И во имя всего святого, что есть в России, этот перепуганный старец умолял Талейникова не связываться с Матарезе.

- Мы были глупцами. Но не только мы... Могущественнейшие люди во всем мире поддавались соблазнительной возможности устранения преград и истребления личных врагов. Гарантии выставлялись абсолютные: следы заказных убийств и преступлений никогда не приводили к инициаторам содеянного.

Соглашения достигались не напрямую, а через цепочку самых разных людей, и не подозревавших, что и у кого они покупают. Крупский понял эту опасность. Он заклинал нас в сорок восьмом не вести дела и не устанавливать связей с этой организацией.

- Почему же? Меня это интересует с профессиональной точки зрения, - перебил его Василий. - Ведь если тайна заказа гарантировалась полностью, что же могло не устраивать Крупского?

- Матарезе поставили при этом одно дополнительное условие: Совет Матарезе требовал для себя права санкций. Так мне говорили.

- Я полагаю, речь шла о прерогативе, об исключительном праве убийц по найму. Просто некоторые цели были неосуществимы.

- Но такое требование об одобрении Советом никогда не выдвигалось в прошлом. Крупский не считал, что это связано с невыполнимостью задачи.

- Так что же это было?

- Возможность шантажа в отдаленном будущем.

- Как осуществлялась связь с Советом?

- Я никогда не знал этого. Не знал об этом и Алексей.

- Но кто-то же должен знать? Кто-то устанавливал контакты...

- Если они живы, они не будут говорить с вами. В этом Крупский был прав.

- Он называл их корсиканскими безумцами, призраками. Он сказал, что ответ может быть найден на Корсике.

- Вполне возможно. Ведь именно там это и началось, с появлением того маньяка, Гильома де Матарезе, - согласился старик.

- У вас все еще сохранился авторитет среди партийных лидеров. Не могли бы вы помочь мне? Крупский говорил, что Матарезе должны...

- Нет! - вскричал он. - Оставьте меня в покое! Я уже сказал больше, чем следовало, признался даже в том, на что не имел права. Но только для того, чтобы предостеречь и остановить вас! Матарезе ничего хорошего не могут сделать для России! Забудьте об этом навсегда!

- Вы не поняли меня. Именно я и собираюсь остановить их... Этот Совет. Я дал слово Крупскому, что...

- Но я ничего не слышал об этом! - закричал немощный старец. Он был в панике. - Я буду все отрицать! И то, что мы с вами вели разговор, и то, что вообще встречались. Я вас не знаю...

Ошеломленный и растерянный Василий вернулся домой, намереваясь посвятить ночь раздумьям над загадкой Матарезе и решить, как быть дальше.

Как обычно, он заглянул в почтовый ящик и автоматически двинулся уже было вверх по лестнице, как вдруг осознал, что в ящике что-то есть.

Там оказалась закодированная записка от его агента в ВКР. Содержание вполне безобидное: приглашение на обед к одиннадцати тридцати и подпись - женское имя, - но за ним скрывалась очень важная информация: цифра "II" означала чрезвычайную опасность. Связаться следовало немедленно, его друг будет ждать в им обоим известном месте - пивной недалеко от МГУ.

Там он и оказался. Друзья прошли в глубь зала, и пригласивший Талейникова без проволочек заговорил о деле:

- Думай, как быть, Василий, ты у них в списке. Я не знаю, что это означает, но так было сказано.

- Это из-за того еврея-писателя?

- Да, но дело не в нем. Когда шла эта идиотская пресс-конференция в Нью-Йорке, мы хохотали. У нас назвали твой поступок "сюрприз Талейникова". Даже шеф "Девятки" признался, что он восхищен твоей проделкой. Ты, мол, проучил этих дубинноголовых. А вчера внезапно все переменилось, и то, что ты устроил, вдруг перестало быть шуткой. Теперь это квалифицируется как серьезное вмешательство, даже помеха их тактическим принципам.

- Вчера? - переспросил Талейников.

- Где-то к вечеру, после четырех. Эта сука директриса металась по кабинету, как горилла в течку. Она учуяла групповую травлю, а она обожает это. Она велела всем прибыть к пяти. Мы собрались и услышали нечто невероятное. Это выглядело так, словно ты несешь персональную ответственность за все наши промахи и задержки в течение последних двух лет. И эти маньяки из "Девятки" тоже присутствовали, но их шефа на заседании не было.

- Сколько у меня времени?

- Я думаю, три или четыре дня, но вне страны. Компромат на тебя составляется. Правда, в душе никто из наших ребят не хочет сообщать им что-либо.

- Значит, вчера...

- Что произошло, Василий? Это не вэкаэровцы, тут что-то другое...

Да, это было другое, и Талейников знал, что именно. Как раз вчера он встречался с двумя бывшими партийными лидерами, и те отказались говорить с ним, указав на дверь. И то, о чем спрашивал его приятель, было связано с Матарезе.

- Когда-нибудь я все тебе объясню, - ответил Василий. - Верь мне!

- Конечно, верю. Ты лучший из нас, лучший из всех, кто был среди нас.

- Теперь мне необходимо тридцать шесть или сорок восемь часов. Как ты думаешь, есть у меня это время?

- Думаю, да. Им нужна твоя голова, но они будут очень осторожны. Они постараются зафиксировать каждый твой шаг, а на это нужно время.

- Уверен, что так. Есть любители читать сопроводительные записки над телом убитого. Спасибо тебе. Ты услышишь обо мне.

Василий решил не возвращаться домой. Он отправился в свой служебный кабинет и просидел там несколько часов в темноте, пока не пришел к необычному решению. Еще несколько часов назад об этом нельзя было и подумать, но не сейчас. Если Матарезе сумели коррумпировать верхние эшелоны КГБ, то, очевидно, то же самое они смогут проделать и в Вашингтоне. И если простое упоминание о них повлекло за собой смертный приговор для одного из крупнейших сотрудников разведслужб, человека его ранга, то, без сомнения, они сами и их власть невообразимо велики. Если же правда и то, что они ответственны за убийство Блэкборна в Америке и Юревича в России, тогда Крупский прав. Существует график. Матарезе подобрались совсем близко - и премьер или президент теперь у них на прицеле.