Тётя Вивиан пьёт чай, искоса поглядывая на Рейфа.

– И ты, и Тристан к весне должны обручиться, – объявляет она. – И никаких больше встреч с ликанкой.

К Тристану она обращается куда мягче.

– Тебе я смогу предложить множество девушек на выбор, Тристан. А тебе, – адресует тётя Рейфу хмурый взгляд, – скорее всего, придётся выбирать невесту по списку, составленному Советом магов.

– А что вам ответил отец Дианы? – быстро вмешиваюсь я в разговор, заметив, что Рейф угрожающе скалится.

Холодный взгляд тёти Вивиан не даёт Рейфу вставить и слова.

– Отец Дианы считает, что тебе следует держаться подальше от его дочери. Иначе он нанесёт тебе визит. Надеюсь, тебе ясно, что он имеет в виду, Рейф?

– Вполне, – резко отвечает мой старший брат.

– Знаешь, я не понимаю, что на тебя нашло? – Тётя Вивиан возводит очи к потолку, будто моля Древнейшего даровать ей силы. – Взял бы себе шелки – всё лучший выбор, чем дочь альфа-самца стаи Гервульфа. – Тётя поворачивается к Тристану. – Если бы все гарднерийские юноши были так высокоморальны, как ты! Гарднерия тобой гордится.

Мы с Рейфом смотрим на Тристана, удивлённо приподняв брови.

– Самый младший в семье, – не унимается тётя, – но именно ты ведёшь себя как взрослый. Надеюсь, окружающие возьмут с тебя пример.

– Я сделаю всё возможное, чтобы указать им верный путь, тётя Вивиан, – серьёзно обещает Тристан.

– И поработай как следует с новой волшебной палочкой, – советует тётя. – Магу пятого уровня, да ещё члену гильдии оружейников, открыта дорога к высшим чинам гарднерийской гвардии.

– Я не премину воспользоваться всеми способностями, которыми наградил меня Древнейший в доброте своей, – с церемонной вежливостью отвечает Тристан.

Тётя довольно кивает и мрачно напоминает Рейфу:

– А тебе пришло время забыть о безответственных выходках.

– Я сделаю всё возможное, чтобы взять пример с младшего брата, – отвечает Рейф, буравя тётю стальным взглядом.

Некоторое время они пристально смотрят друг на друга, никто не желает уступать. Наконец тётя снова поворачивается к Тристану, нашему идеальному гарднерийцу.

– Тристан, хочу поблагодарить тебя за письма. Я не могу часто покидать Валгард, поэтому хочу, чтобы ты стал моими глазами и ушами. Пожалуйста, продолжай писать обо всём и сообщи, если твои брат и сестра снова свернут с истинного пути. Не стесняйся.

– Я всё сделаю, тётя Вивиан, – отвечает Тристан. – Глаз с них не спущу.

Через несколько дней Тристан вдруг приходит вечером к нам в Северную башню и вызывает меня в коридор. Когда мы остаёмся наедине, он осторожно вынимает из кармана накидки мою белую волшебную палочку. Другая палочка, подарок тёти Вивиан, висит в ножнах у него на боку. С каждым днём мой младший братик всё больше походит на сильных магов.

– Вот, Рен, – говорит он, протягивая мне волшебную палочку. – Бери.

Мои линии силы тянутся к белой палочке, но я не спешу принимать её обратно.

– Зачем? Во мне нет магии.

Он молча отметает мои протесты.

– Палочка меня больше не слушается. Впала в спячку или… – По лицу Тристана пробегает тень беспокойства. – Она как будто обрела собственную силу и больше мне не подчиняется.

Брат внимательно смотрит на меня, будто выясняя, не стану ли я смеяться над его словами.

Ничего смешного я не нахожу. Мне давно известно, что это не обычная волшебная палочка.

Белый Жезл.

И почему мне всё время лезет в голову эта безумная мысль? Это не может быть тот самый Белый Жезл из легенды… что-то со мной не то.

Я принимаю из рук брата белую палочку, и Тристан с облегчением улыбается. Мои пальцы обвиваются вокруг деревянной ручки с резными спиральными желобками, и я медленно выдыхаю. Как приятно касаться этого дерева. Слишком приятно. Так хорошо мне не было рядом ни с одним деревянным предметом или деревом.

– Ты ведь знаешь, Рен, я никогда не считал себя верующим, – говорит Тристан, не сводя глаз с моей волшебной палочки. – Однако с недавних пор… я стал видеть сны. Очень часто. Мне снились белые птицы, дерево и эта волшебная палочка. Все сны заканчивались одинаково. – Брат внимательно смотрит на меня. – Белая палочка оказывалась в твоей руке.

Я ещё крепче сжимаю рукоятку, и волшебная дрожь пробегает по моим линиям силы, стремясь к палочке.

– Тристан, – неуверенно спрашиваю я, – когда проснулись твои линии силы?

– Мне было лет четырнадцать, наверное. А почему ты спрашиваешь?

– Мои… я чувствую мои земные линии. И огненные. С каждым днём они становятся сильнее. Иногда они вспыхивают, как пламя.

Тристан понимающе кивает.

– Бывает, это случается внезапно. Мои водные линии однажды вдруг проснулись за… ужином. Мне даже показалось, что вся комната опустилась на морское дно.

– Не очень-то приятное ощущение, наверное, – улыбаюсь я.

– Да, неожиданно получилось.

Уголки губ Тристана приподнимаются в саркастической усмешке.

– А как было с твоими огненными линиями?

У Тристана очень сильные линии воды и огня, такое сочетание магии очень трудно контролировать. Противоположности грозят взрывом.

– Огненные линии я почувствовал всего год назад, – сообщает Тристан.

– Тогда получается… у меня могут проснуться и другие ветви магии?

– Всё может быть. Как правило, у магов развиваются два типа линий.

– Но я не смогу использовать эту силу.

Тристан кивает.

– Ты никогда не доберёшься до этой магии, Рен. У тебя первый уровень. Я никогда не видел мага первого уровня, который использовал бы волшебство линий силы.

– Почему же тогда эта волшебная палочка так тянется ко мне? – в недоумении спрашиваю я.

– Скажи, тебе приходило в голову, что эта палочка и есть Белый Жезл из древних легенд? – поразмыслив, спрашивает Тристан.

– Да.

– Легенды гласят, что Белый Жезл иногда дремлет веками. Если предположить, что старые сказки говорят правду, то, возможно, в твоих детях проявятся огромные волшебные силы, и ты передашь этот Жезл своим потомкам. Или тебе предначертано передать его кому-то ещё.

– Как ты только что отдал его мне.

Тристан некоторое время молчит. Странные сны грозят завести его в самую гущу легенд и мифов.

– Возможно.

– Знаешь, деревья меня боятся, – напрямик, без объяснений, выкладываю я. – А совсем недавно лес держался враждебно. И я ничего не придумываю! Ты слышал, что сказала тогда у костра Тьерни? Ты когда-нибудь чувствовал, что деревья тебя ненавидят?