— Но ты ведь не очень огорчился, Дуглас? — мягко спросила Урсула. — Это ведь был всего лишь минутный порыв?

— Ну да, — согласился Дуглас. — Конечно. Но это не значит…

— Да брось ты, — добродушно посоветовал Фабиан. — Или ты действительно был влюблен в Урси?

— Само собой. Иначе не сделал бы ей предложение, — сказал Дуглас, чертыхнувшись про себя.

— Действительно, почему бы с благословения богатой тетушки примерному молодому наследнику не повести себя как мужчина? Ладно, остановимся на этом. Урси сказала свое слово, Дуглас повел себя как герой, а я был вызван на ковер.

Сцена, произошедшая в кабинете, была поистине кошмарной. Миссис Рубрик представила все дело как колоссальную бестактность, граничившую с непристойностью. Тихо и холодно она стала выговаривать Фабиану:

— То, что я должна тебе сообщить, очень серьезно и крайне неприятно. Я горько разочарована и страшно огорчена. Думаю, ты догадываешься, что меня так сильно расстроило?

— Боюсь, что не имею ни малейшего понятия, тетя Флоренс, — бодро ответил Фабиан, похолодев от дурных предчувствий.

— Если ты немного подумаешь, Фабиан, уверена, что совесть тебе подскажет.

Но Фабиан не стал играть в эту неловкую игру и упрямо не приходил ей на помощь. Вытянув длинную верхнюю губу, миссис Рубрик скорбно опустила уголки рта.

— Ах, Фабиан, Фабиан! — с обидой произнесла она и после тщетного ожидания добавила: — А я так тебе доверяла. Так доверяла. — Закусив губу, она устало прикрыла глаза: — Так, значит, ты отказываешься мне помочь. Не думала, что это будет так тяжело. Что ты наговорил Урсуле? Что ты наделал, Фабиан?

Это непрестанное повторение его имени действовало Фабиану на нервы, но он не подал виду и без всякого выражения ответил:

— Я сказал Урсуле, что люблю ее.

— Ты хоть понимаешь, насколько это неуместно? Какое право ты имел так говорить?

— Никакого, — признал Фабиан.

— Никакого, — повторила миссис Рубрик. — Никакого! Вот видишь? О, Фабиан.

— Урсула отвечает мне взаимностью, — ответил Фабиан, с удовольствием произнося эту старомодную фразу.

На скулах у миссис Рубрик появились два кирпично-красных пятна. Она вдруг резко отбросила образ мученицы.

— Вздор, — резко произнесла она.

— Я знаю, в это трудно поверить, но она так сказала.

— Она еще ребенок. Ты просто воспользовался ее неопытностью.

— Это смешно, тетя Флоренс.

— Она тебя пожалела, — беспощадно продолжила миссис Рубрик. — Это всего-навсего жалость. Ты сыграл на ее сочувствии к больному. Вот и вся разгадка. Жалость сродни любви, — объяснила она, преподнося эту сентенцию как нечто оригинальное. — Но это не любовь, а ты вел себя в высшей степени беспринципно, взывая к этому чувству.

— Я ни к чему не взывал. Согласен, я не вправе просить руки Урсулы и сказал ей об этом.

— Это разумно с твоей стороны.

— Я сказал, что наша помолвка произойдет только после того, как доктор признает меня абсолютно здоровым. Даю вам слово, тетя Флоренс, у меня и в мыслях не было просить ее выйти замуж за жалкую развалину.

— Даже если бы ты был здоров как бык, вы все равно не подходите друг другу! — воскликнула миссис Рубрик.

Далее она подробно развила эту тему, указав Фабиану на слабость его характера, заносчивость, цинизм и отсутствие идеалов. Не забыла подчеркнуть и разницу в их материальном положении. Фабиану, вероятно, известно, что Урсула имеет собственный доход, а после смерти дяди получит значительное наследство. На это Фабиан ответил, что полностью согласен со всем вышесказанным, однако решать должна сама Урсула. Если магнитный взрыватель оправдает всеобщие ожидания, его финансовое положение значительно улучшится и он сможет рассчитывать на постоянную работу по специальности.

Миссис Рубрик внимательно посмотрела на него. Казалось, она настороженно прижала уши.

— Я поговорю с Урсулой, — сказала она.

Фабиан не на шутку встревожился. Потеряв голову, он стал умолять ее подождать до его похода к врачу.

— Я слишком хорошо знал, что произойдет, — сказал он, обращаясь к Аллейну. — Урси со мной была не согласна, но горькая правда состоит в том, что для нее Флосси — культовая фигура. Вы уже знаете, что та для нее сделала. Когда Урси было тринадцать и она осталась одна, Флосси явилась к ней как некая милосердная богиня и унесла ее на розовые облака. Она все еще видит в ней мать-благодетельницу. В случае с Урси Флосси одержала полную победу. Она уловила ее в сети совсем юной, обрекла на пожизненную благодарность и привила ей почитание и благоговение перед собой. Флосси стала для нее всем. Она совместила в себе роли обожаемой классной дамы, королевы-матери и лучшей подруги.

— В жизни не слышала такой несусветной чуши, — заявила Урсула, несколько озадаченная подобным анализом. — Все эти разговоры о королеве-матери… Тебя явно заносит, дорогой.

— Я действительно так думаю, — продолжал стоять на своем Фабиан. — Вместо того чтобы хихикать над непривлекательными юнцами, вздыхать о киноактерах или стать ревностной англокатоличкой, как это положено девушке твоего возраста, ты превратила все эти нормальные проявления в слепое обожание Флосси.

— Замолчи, прошу тебя. Мы уже сто раз говорили об этом.

— Пройди все само собой, никто бы ничего не заметил, но это превратилось в навязчивую идею.

— Она была так добра ко мне. Я ей всем обязана и по-настоящему благодарна. Я действительно ее любила. Надо быть чудовищем, чтобы не любить ее. А ты говоришь о каких-то навязчивых идеях!

— Вы не поверите, — обратился Фабиан к Аллейну. — Эта глупышка хоть и говорит, что любит меня, но замуж не идет. И не потому, что физически я не находка, а лишь оттого, что Флосси вынудила ее пообещать, что она даст мне отставку.

— Я пообещала подождать два года и выполню свое обещание.

— Вот! — торжествующе воскликнул Фабиан. — Обещание, данное под давлением, если оно вообще было. Можете представить эту сцену. Все психологические штучки, которые она опробовала на мне, и плюс к этому: «Моя дорогая малышка Урси, будь у меня собственные дети, я бы вряд ли любила их больше, чем тебя. Бедная старая Флузи кое-что понимает в жизни. Ты делаешь меня несчастной». Фу! Прямо тошнит от этого всего.

— Никогда не думала, что кто-то еще говорит «фу» в реальной жизни, — заметила Урсула. — Только Гамлет в пьесе. И запах тот же. Фу!

— Он хотел сказать «уф», — мягко поправил Аллейн.

— А дальше дело было так, — продолжил Фабиан после паузы. — Урси уехала на следующий день после объяснения с Флосси. Ей позвонили из Красного Креста, чтобы предложить отдежурить в госпитале положенные шестьдесят часов. Уверен, здесь не обошлось без Флосси. Урсула написала мне из госпиталя, сообщив о своем возмутительном обещании. К слову сказать, Флосси сменила окончательный приговор на двухлетний испытательный срок позже. Сначала она категорически потребовала, чтобы Урси отказалась от меня раз и навсегда. Думаю, приговор был изменен благодаря моему дяде.