— Посмотри на эту штуковину. — Клео опять была рядом и восхищенно улыбалась. — Просто невероятно…

— Напоминает особняки девятнадцатого века, о которых я много читал в детстве, — пробормотал Питер, обращая внимание больше на архитектурное убранство помещения, в котором они оказались, чем на находящиеся в нем «штуковины».

— Похоже, «прядильщики» нашли место, откуда им легко брать необходимые идеи.

Эландер непонимающе посмотрел на Клео.

— Кажется, они переписали дизайн этой комнаты прямо из твоей головы, Питер, — пояснила она.

И дверей тоже, мысленно добавил он.

В зале звучала негромкая мелодия, приятная, но совершенно незнакомая Питеру. Она вызвала в нем ощущение приятного спокойствия и безмятежности.

Эландер оглянулся, пытаясь определить источник этой изящной и изысканной музыки.

Впрочем, какая разница, подумал Питер. Достаточно того, что она есть…

Клео на время отошла от своего компаньона, решив поближе рассмотреть парочку экспонатов, расположенных на подставках.

Их были сотни и тысячи. Все образцы, и простые, и более сложные по структуре, были сделаны с превосходным вкусом и со знанием дела.

— Что это такое? — спросил Питер свою спутницу.

— Предметы искусства. Их здесь прямо-таки не счесть…

— Это наша Галерея, — объяснил Голос. — Здесь можно увидеть несчетное множество визуальных культурных срезов, которые обнаружили наши создатели во время своих космических путешествий. Такая коллекция, конечно, не может претендовать на всеобъемлющий характер, но мы постарались, чтобы у вас осталось впечатление неисчислимого разнообразия, которое ожидает здесь зрителя…

— Оригинальных произведений искусства здесь, очевидно, нет, — сказал Питер.

Заинтересовавшись одним из экспонатов, он подошел поближе.

Объект оказался полупрозрачным кубом из какого-то необычного материала, внутри которого находилась сфера, заполненная жидкостью.

— Конечно, здесь представлены копии. Можно добавить, что очень качественные копии.

Голос «подарков» журчал так же безмятежно, как и музыка.

— Я был уверен в этом, — несколько рассеянно отозвался Эландер.

Когда он попытался дотронуться до куба рукой, то ощутил легкое покалывание; при этом рука Питера беспрепятственно прошла через куб насквозь, будто его и не было вовсе.

Совершенно не понимая, что происходит, он стал зачарованно наблюдать за поведением сферы внутри загадочного куба: она вдруг стала вытягиваться в длину, превращаясь по форме в банан, пытающийся, в свою очередь, дотронуться до Питера. Чем глубже попадала рука Эландера внутрь куба, тем ближе к нему самому продвигался «банан» — пока наконец не коснулся тела Питера.

Мгновенно Эландер очутился на морском побережье, на пляже — не увидел его, как сторонний наблюдатель, а оказался там.

По его ногам заструилась вода, пальцы ощутили прохладный песок, а кожа — дуновение ветерка. Эландер почувствовал довольно приятный, ранее неизвестный ему запах, который потянул за собой целый каскад воспоминаний, подобно объятию старинного друга.

Питер, однако, все это время понимал, что не покидал Галерею, а случившееся — чистой воды иллюзия. Клео также оставалась рядом, и он помнил все отпущенные ею комментарии по поводу резких криков какого-то неизвестного животного, кувыркавшегося в зеленых волнах поодаль.

— Что это такое, Питер?

Он рассмеялся, рассматривая свою руку, только что вынутую из таинственного куба. Все было в порядке. Рука осталась сухой. Лишь немного покалывало в пальцах.

Питер подошел к следующему экспонату — аморфной кристаллоидной массе с темной окантовкой. Он дотронулся до нее, ожидая чего-то приятного и похожего на только что происходившее с ним. Масса оказалась холодной на ощупь, а после того, как Эландер отдернул руку, объект внезапно завертелся вдоль своей продольной оси.

Еще один экспонат напоминал по внешнему виду что-то из работ голландского графика Эшера, только в трехмерном варианте. Очевидно, это было примером оптической иллюзии — что, в определенной степени, имелось и в оригинальных произведениях голландца. Гравюра отличалась от обычной тем, что все ее линии и многочисленные углы можно было проследить, водя по ним пальцем. Правда, заниматься этим без последствий можно было недолго — из-за того, что экспериментатора всякий раз начинала мучить тошнота.

На табличке Питер прочитал название экспоната: «Седукат, Четвертое Поколение, Предгорье».

— Это название мне не говорит абсолютно ничего, — заявил Питер.

— Для более полной информации тебе потребуется консультация Библиотеки.

— Которая, вероятно, находится где-то среди других даров?

— Да. Если хотите, можем направиться прямо туда.

Питер не решился ответить сразу. Вместо этого он сделал десяток шагов в сторону, миновал Клео, которая никак не могла оторвать взгляда от картины, составленной исключительно из пятен всевозможных оттенков красного, и наконец добрался до арки в глубине главного просмотрового зала.

Таким манером Эландер оказался еще в одной комнате, также заполненной произведениями искусства. Здесь находилось еще две двери, и Питер вновь выбрал левую.

Еще одна комната, еще экспонаты, еще две двери… Эландер много раз сворачивал налево, полагая, что в этом случае он обязательно окажется в главном просмотровом зале. Но этого не произошло, и он почувствовал, что может заблудиться.

Тогда Питер двинулся в обратном направлении.

Добравшись до металлической двери, он без колебаний вошел в нее и очутился в «Пупке».

— Показывайте мне Библиотеку, — обратился он к «подаркам».

Через какое-то время Питер оказался у массивной дубовой двери с огромной медной ручкой. Эландер не сразу вспомнил, где мог видеть ее, но после того, как коснулся ручки, память сразу же расставила все на свои места: точно, вход в университетскую библиотеку, где он когда-то учился…

У Питера возникло ощущение, что воспоминания накатывались на него волнами, будто кто-то закладывал их в мозг сразу большими кусками — при каждом прикосновении к холодному металлу дверной ручки. Подобное чувство нельзя было назвать приятным: Эландер подумал, не является ли все это частью чужой памяти, которую «прядильщики» имплантировали ему, чтобы вызвать обманчивое чувство чего-то знакомого — с тем, чтобы исчезла настороженность при прохождении очередной «подарочной» двери?

Питеру совершенно не хотелось стать объектом чьего-то недобросовестного отношения к его собственным мозгам. Но что еще он может предложить, кроме согласия на участие в чужой игре? Узнать, что находится за дверью, невозможно, не отворив ее.

В Библиотеке Эландеру открылись бесчисленные читальные залы, каждый из которых состоял из нескольких ярусов с десятками хранилищ, заваленных книгами. Почти сразу же Питер обнаружил нечто вроде компьютерной поисковой системы с открытыми виртуальными информационными каналами.