– Ставь на тринадцать красное.

– Думаешь? – я улыбнулась, хотя мужчина видеть этого не мог.

– Уверен! – от его настойчивости бросило в дрожь. Хотя и мужское тело, прижимающееся к моей голой спине, вызывало волнение и возбуждение одновременно.

И я рискнула. Просто не нашла в себе силы возразить…

Шарик закрутился, все присутствующие замерли, а я наслаждалась близостью Тимура. Открыто, дерзко, он показывал всем, что я не просто девочка на одну ночь.

И в тот момент я поняла, что пропала…

– Тринадцать красное! – голос крупье вывел меня из эйфории. – Поздравляю! – и пододвинул ко мне ряд выигранных фишек.

– Э-ээ, спасибо, – я слегка растерялась, не зная, как в подобных случаях правильно отвечать. И как нужно вести себя, когда несколько пар глаз сканируют меня, как будто под микроскопом разглядывают.

И снова с небес на землю спустил Тимур. Точнее его негромкий смешок на ушко. А после и пальцы на моем локте.

– Идём, – произнес довольно громко, а я снова подчинилась. – А то ты такими темпами все казино разоришь!

– Слушай, – я прижалась к нему сильнее, чтобы окружающие не слышали. – А в карты можно попробовать сыграть?

– Вот так люди становятся зависимыми, – Тимур усмехался, глядя мне в глаза, и от тепла во взгляде у меня кровь забурлила сильнее. – Один выигрыш, второй, – нагло провоцировал, прищурившись, но мне перепалки с мужчиной доставляли удовольствие.

Так открыто еще никто и никогда не проявлял ко мне внимания.

Только он.

И это кружило голову…

Из воспоминаний меня вывел визг тормозов. А после и рык Тимура:

– Твою мать!

Мы стоим возле бордюра посредине проспекта, где и остановка-то запрещена. За окном какие-то люди, автомобили, один из которых, как я поняла, нас подрезал.

Я перевела взгляд на Тимура, но он лишь вперед смотрел. Практически не моргая.

Чувствую, это мои неприятности. Сами меня нашли, черт бы их побрал!

Меня бросило в жар, и я вцепилась в руку мужчины.

– Тимур, ты же…

Я запнулась, так как он повернулся ко мне лицом.

И от этих пустых и ледяных глаз стало жутко…

Глава 25

Он молчал, хотя его взгляд прожигал похлеще каких-либо резких слов. Как будто я – преступник, сейчас стоящий перед лицом правосудия. Или малолетка, получившая в школе двойку и скрывшая от предков сей прискорбный факт.

И сейчас строгий папаша будет учить уму-разуму свое нерадивое дитя. А возможно даже и ремнем лупить, так четко в глазах Тимура читалось какое-то презрение, что ли. Интересно, чем заслужила, но все равно ведь не ответит.

Понял, что я сильно напугана. Так какого хрена, спрашивается, он молчит, как партизан на допросе? Еще и взглядом сверлит, от которого то в дрожь, то в холод бросает.

А кто-то слишком настойчивый уже стучит в окно внедорожника, от чего ледяной страх сковывает меня все сильнее, лишая и движения, и возможности трезво мыслить.

– Сидишь в машине и не дергаешься, – наконец-то Тимур произносит, все так же не отводя глаз и игнорируя уже слишком громкий стук в окно с его стороны. – Выйдешь на улицу, и у нас будут проблемы, – пауза, и даже в гробовой тишине салона слышно, как скрипнули его зубы. – Серьезные.

– Ты же вернешься? – меня всю трясет, как в лихорадке, и я никак не могу взять себя в руки. Так сильно боюсь, еще и мужчина нагнетает обстановку, проверяя на прочность мои в край расшатанные нервы.

– Вернусь, – берется за ручку, но я не могу его просто так отпустить.

Пусть временный… Даже я бы сказала, слишком глупый порыв, но сдержаться не получается. Хочу, чтобы Тимур отчетливо понимал – в моем лице может видеть поддержку. Любую.

Всегда.

– Подожди, – я дотрагиваюсь до плеча мужчины, и он останавливается.

Снова поворачивается ко мне лицом, а я слишком внезапно даже для себя обнимаю его. Наши губы, кажется, находят друг друга одновременно. Быстро. Дерзко. Страстно.

«Не бросай меня!» – кричит мой поцелуй. Я отдаюсь ему вся, без недосказанностей.

«Малышка, прекрати панику!» – успокаивает меня Тимур и первым отстраняется.

– Я скоро вернусь, – последнее, что бросает, после чего выходит из автомобиля, оставляя меня наедине со своими мыслями.

А их много. Слишком. И все какие-то противоречивые, от чего голова вот-вот разорвется на части. И я гоню их прочь, иначе сейчас свихнусь – помимо ледяного страха за себя появляется дикое беспокойство за Тимура. За него даже, кажется, сильнее, а я снова и снова ловлю себя на мысли, что моя жизнь не стоит и копейки.

Но я все равно готова ее отдать за любимого мужчину…

Не знаю, сколько времени проходит, когда Тимур возвращается. Усаживается рядом и бросает небрежно водителю:

– Поехали.

– Все в порядке? – я резко открываю глаза и поворачиваюсь практически всем корпусом к своему спутнику.

– Тебе придется какое-то время пожить в моем доме, – он тоже поворачивает лицо в мою сторону.

– Может я все же вернусь к себе? – не хочу быть никому обузой, да и не привыкла жить в постоянном страхе, но мужчина резко меня обрывает:

– Больше всего на свете я не люблю, когда мне перечат!

«Тогда ты выбрал не ту женщину!» – мысленно отвечаю, но вслух ничего не произношу. Я пока еще не в том положении, чтобы ставить свои условия.

Да и выяснять сейчас отношения с Тимуром нет ни сил, ни желания, поэтому лишь молча откидываюсь на спинку кресла и отворачиваюсь к окну. Он не намерен мне что-либо пояснять, а я не собираюсь облегчать ему жизнь своими объяснениями. Если захочет узнать, пусть спрашивает.

А я буду увиливать. Чтобы Тимур хотя бы разочек побывал в моей шкуре.

Как это, жить в постоянном страхе и неизвестности. В завтрашнем дне. Послезавтрашнем.

Да я даже не знаю, жива ли я останусь после эти событий!

Черт бы побрал моего муженька! Вместе со всеми казино мира! Игра и вправду может затянуть, если вовремя не остановиться. Только вот другие теперь почему-то расплачиваются за Володю – я, Тимур.

– А почему ты мне помогаешь? – вопрос как-то сам по себе вырвался, но я ни капли не жалела. Иногда наступают такие моменты в жизни, когда пофиг. Вот просто дикое и безумное безразличие нападает.

Даже жизнь на какой-то пусть небольшой, но все же промежуток времени обесценивается.

– Я обещал твоему мужу, – Тимур, как ни странно, ответил, только вот ни черта не понятно.

Что обещал? Когда обещал? А самое главное – почему все же решил слово свое сдержать?

– Потому что я слов на ветер не бросаю, это раз, – голос