В отличие от британской дипломатии, которая с давних пор удачно сочетала в себе как дипломатическую работу, так и разведывательную деятельность, советские посольства исполняли в основном представительские функции. Да, под их крышей работали сотрудники советской разведки, но сами дипломаты в основном исполняли приказы и решения, пришедшие к ним из Москвы. И больше извещали центр об уже свершившихся фактах, нежели добывали информацию из различных источников.

Представители НКИД в Лондоне встречались с бывшими и действующими представителями британской дипломатии, слушали их мнения, высказывали свою точку зрения, обсуждали слухи и сплетни светской жизни. Во время таких встреч происходила своеобразная игра, где каждая из сторон пыталась как можно больше узнать о планах противника и как можно меньше приоткрыть собственные намерения, прикрыв их хорошо сдобренной дезинформацией. На жаргоне британских дипломатов это означало «подсунуть дохлую кошку», на что они были большие мастера.

В подобных условиях советским дипломатам было крайне трудно найти нужные для себя сведения в массивах предоставленной им информации. Подобно золотоискателям, они перемывали горы пустой породы в поисках крупицы благородного металла. В силу этих обстоятельств дипломатический канал поставки достоверной информации из Лондона был мал и скуден. Куда более точную информацию по своей линии добывала разведка, располагавшая к этому моменту такими агентами, как «Кембриджская пятерка».

Именно они дали Москве относительно полную информацию о действиях британского правительства в Финляндии. Их сведения носили в основном фрагментарный характер, но свести их в одно целое специалистам по разведке не составило большого труда.

Однако и они определенное время не позволяли узнать весь замысел господина Чемберлена, так как только приоткрывали кусочек занавеса над ними. Агенты информировали о том, что англичане и французы оказывают всестороннее давление на финнов, суля им всяческие блага и давая всевозможные обещания, и подталкивают к военному конфликту с Россией.

О том, что северный сосед занят усиленными приготовлениями к войне, докладывали и пограничники. На участке советско-финской границы под Ленинградом заметно увеличилось число провокаций со стороны финнов в виде обстрела из оружия и попыток проникновения на советскую территорию.

На каждый такой случай советская сторона подавала протест финским пограничникам, на что получала разные по форме, но оскорбительные по содержанию ответы. Иногда пограничные комиссары обещали разобраться со случившимся инцидентом, но чаще всего говорилось, что власти не могут сдержать праведный гнев финнов против Советов, зарившихся на их исконные земли.

Так продолжалось до седьмого ноября, когда из Парижа поступило сообщение с пометкой «Молния», которое если не полностью обнажало намерения коварного противника, то позволяло узнать о его намерениях.

Сведения, всколыхнувшие обитателей Кремля, были получены от разведывательной сети, полученной в наследство еще от царского военного разведчика Алексея Игнатьева. В свое время он активно вербовал в информаторы французских офицеров, многие из которых согласились работать на новую Россию. Несмотря на идейные разногласия с Москвой, они охотно поставляли информацию за денежное вознаграждение. Именно острая нужда в деньгах подтолкнула офицера генерального штаба Жане Крильона продать резиденту русской разведки военные планы финнов. При этом француз искренне считал, что не наносит вред интересам своей родины. Ведь он раскрывал секреты не великой Франции, а каких-то там финнов и англичан.

Когда полученные сведения легли на стол Сталину, он срочно созвал совещание с участием Молотова, Берии, Жданова, Ворошилова и начальника Генерального штаба командарма 1-го ранга Шапошникова.

Он был единственным настоящим военным среди всех собравшихся в сталинском кабинете, и ему было предложено дать оценку намерений финской армии.

– Скажите, Борис Михайлович, насколько на ваш взгляд могут быть достоверны те сведения, которые поступили к нам по линии разведки и с которыми вы уже ознакомлены. Действительно ли финны могут начать войну с нами, или все это ловкая дезинформация, направленная на то, чтобы втянуть нас в военный конфликт, с пусть несговорчивым и неуживчивым, но все же нашим близким соседом?

Как истинный воспитанник Академии Генерального штаба, услышав обращенный к нему вопрос, Шапошников начал вставать и приготовился отвечать стоя, но Сталин сделал упреждающий жест рукой.

– Можете отвечать сидя, Борис Михайлович, мне кажется, так вам будет удобнее, – предложил вождь, и маршал покорно сел на стул.

– Генеральный штаб, товарищ Сталин, внимательно изучил все предоставленные нам разведкой материалы и пришел к единогласному мнению, что угроза нападения Финляндии на Советский Союз существует и вполне реальна.

– Как реальна?! – удивленно воскликнул Ворошилов. – Они ведь не самоубийцы и не сумасшедшие, эти финны, чтобы объявлять войну стране, в несколько раз больше и сильнее их. На что они надеются, сделав этот шаг?

– Не на что, а на кого, – уточнил Сталин. – На стоящих за их спиной французов, а в особенности на англичан и их стотысячный десант в Мурманск. Господин Айронсайд хочет смыть с себя позор восемнадцатого года и взять реванш, охватив наш Север финско-британскими клещами. Учитывая количество наших сил на Кольском полуострове и число кораблей Северного флота, такой сценарий войны мне кажется вполне реальным.

– Совершенно, верно, товарищ Сталин. Увеличив свою численность за счет призванных в строй полумиллиона резервистов, насытив новые части оружием, к концу декабря финская армия может нанести сильный удар в Карелии и, не считаясь с потерями, выйти к Белому морю. Даже если им не удастся захватить Архангельск, они полностью отрежут Мурманск, который без поддержки извне не сможет долго сопротивляться британскому десанту, – подтвердил командарм.

– Полмиллиона резервистов – слишком большая цифра для такой маленькой страны, как Финляндия. Но даже если это так, то ведь их надо обучить и вооружить, – осторожно усомнился Жданов.

– Относительно числа резервистов – эти данные нам предоставила разведка. Возможно, приведенные мною цифры и несколько разнятся с истинным положением дел, но суть дела от этого не меняется. Генеральный штаб считает, что финны могут к концу декабря сосредоточить на карельском участке границы трехсоттысячную группировку войск, способную прорвать наши приграничные заслоны. Что касается обу чения резервистов, то сказанное замечание верно. У финнов нет нужного количества командиров с боевым опытом, что является большим минусом в любой войне, однако в этом случае он им и не потребуется. Их главная задача дойти до Белого моря и встать в глухую оборону, прочно отрезав Мурманск от остальной страны. Все остальное за них сделают британцы и их союзники французы, воевать с которыми мы ещё не готовы… – с сожалением признал Шапошников.

– В отношении оружия, то его в Финляндии много осталось еще с Гражданской войны. Немцы, англичане и французы их щедро снабжали оружием, плюс арсеналы Гельсингфорса. Может быть, оно несколько устарело, но для дела вполне пригодно. При помощи его финская армия может выполнить поставленную перед ней англичанами и французами боевую задачу по прорыву границы и удержанию обороны. Ведь вся боевая кампания на Севере рассчитана на короткий срок в три-четыре месяца, так называемый блицкриг.