Бережная распереживалась за своего уродца брата и позвонила Панкратову, аргументируя это тем, что они с Виталиком якобы друзья. Только вот что-то мне подсказывает, что друзей у Андрея нет. Точнее, Бережного он таковым не считает. Скорее какой-то своей шавкой, что выполняет команды а-ля подай-принеси.

— Нужно вызывать скорую.

— Ага, и МЧС, Лесь, успокойся ты уже, — протяжно вздыхаю, потому что просто не могу спокойно смотреть на ее переживания. Откуда в ней столько добра? Они ее всей семьей шпыняют, из раза в раз катком проходятся, а после как ни в чем не бывало улыбаются… А она продолжает о них заботиться.

Витася ее столько раз подставлял, хамил, пару раз даже замахнулся…

Козел он. И жалеть его не нужно, но Олесе, кажется, не объяснишь.

Когда приезжает Андрей, Бережной мгновенно заходится потрепанным петухом и распушает хвост. Начинает вести себя более дерзко и с угрозой поглядывать на своего обидчика.

— Я его размажу, — шипит вроде и себе под нос, а вроде и так, чтобы Панкратов слышал.

— Да сядь ты уже, — Андрей рывком придавливает плечо Бережного, возвращая его привставшую тушку на стул, — киллер. Я думал тут кровавый пирог, а тут так, — закатывает глаза, обращаясь при этом к Леське.

Подружка поджимает губы, растерянно озираясь по сторонам.

Я же делаю шаг назад, потому что кожей чувствую, он сюда не по Виталика душу приехал. Точно нет. А это значит, что мне пора брать направление в сторону дома.

— Лесь, я поехала, — шепчу ей на ухо, — созвонимся.

— Хорошо.

Бережная кивает, и я потихонечку проскальзываю к двери. У меня почти получается уйти… почти. Но рука Андрея очень неожиданно касается моей спины в области лопаток. Кожа под футболкой начинает гореть огнем.

— Погоди, провожу.

Он не спрашивает, а скорее утверждает. Крепко сжимает мою руку, лишая возможности сбежать и затеряться в толпе. А ведь был такой прекрасный план…

Андрей в считаные секунды отрезает мне пути отступления, вынуждая стоять с ним рядом, максимально близко.

Ладошки становятся влажными. Где-то глубоко внутри меня гложет такое непривычное чувство. Оно отягощает все мое существо и раз за разом стремится превратить в пластилин.

Я снова становлюсь податливой рядом с ним.

Запрокидываю голову и ловлю взгляд Андрея. Выдерживаю этот визуальный контакт, опутанный подсознательным предвкушением и показным безразличием. Именно его я и транслирую. Набираю в легкие побольше воздуха, чтобы совершить очередной кульбит.

— Обойдусь, — вжимаюсь в стену, — без тебя.

Андрей слегка прищуривается и прикасается к моему лицу. Задевает ямочку на подбородке кончиками длинных пальцев, обрисовывает ими щеку, а после накрывает ее всей поверхностью ладони.

Я инстинктивно дергаюсь от его прикосновения к моему лицу, как от самой сильной пощечины. Вся эта близость выходит за рамки. Потому что, когда он вел себя как свинья и пытался задрать на мне юбку, я могла дать отпор. А теперь…

Нежность вводит меня в ступор. А аккуратность движений и повышенное внимание выкручивают руки.

Мне кажется, он и сам в шоке. Почти не дышит. Только смотрит. Его взгляд пробирает до костей. Я начинаю бояться саму себя и своих мыслей.

Они шалят. Несутся вперед с бешеной скоростью, детально вырисовывая в моем воображении наш поцелуй.

— Прости, — вскользь проходится ладонью по моей шее, прежде чем окончательно убрать руку и толкнуть меня к выходу, — но сегодня я настаиваю.

Я лишь успеваю пару раз моргнуть и уже оказываюсь на улице.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Чего тебе опять от меня надо? — стараюсь выровнять голос, ведь он дрожит. — Снова скучно?

— Догадливая. Я думал, что порядочные девочки уже спят, а не шляются по клубам в разгар рабочей недели.

Мне показалось или это завуалированная в стеб претензия?

Андрей бегло осматривает парковку, останавливая взгляд на своей машине. Достает из кармана ключи, и автомобиль приветливо подмигивает нам фарами.

— С чего ты взял, что я порядочная? — прирастаю к асфальту. Ни за что не сяду больше к нему в тачку. — Кажется, еще недавно ты называл меня эскортницей.

— Разве?

— Неделю назад.

— Не помню.

— Твои перепады настроения меня пугают. Сначала чуть не придушил, а теперь…

— Не зацикливайся. Просто порыв.

— Засунь себе свой порыв туда же, куда и цветы.

— Садись уже.

Андрей довольно грубо толкает меня к машине и открывает дверь. На подкорке всплывают неприятные воспоминания, тело напрягается. Мышцы перестают слушаться. Просто игнорируют отдаваемые мозгом команды. Такие, как нестись со всех ног.

Я стою не шевелясь. Андрей дышит мне в шею, отчего на коже появляются мурашки, а в нос ударяет запах мятной жвачки.

— В этот раз без рук.

Его тихий голос заставляет вздрогнуть и наконец-то отмереть.

Чуть наклоняю голову и залезаю в автомобиль, захлопывая дверь прямо перед его носом.

Сегодня Панкратов не ведет себя как свинья. Действительно усаживается на водительское сиденье, не отпуская дурацких шуточек. И этим делает только хуже. Я привыкла решать проблемы, бороться с угрозой, а когда ее нет… Как мне себя вести? Что делать?

За окном снова плывут городские пейзажи. Быстрая смена локаций навеивает сон, но я успеваю ухватиться за мысли о Славике и открыть рот.

— В тот вечер я видела за клубом парня в капюшоне. Он стоял рядом с машиной, и, кажется, с ним был Славик…

Мне кажется это важным. Смолчать будет нечестно. Я же обещала рассказать, если вспомню.

Панкратов, который до этого хотел коснуться моего колена (несмотря на то, что обещал «без рук»), резво отдергивает ладонь, пристраивая ее на руле.

— Уверена? — мужской голос становится максимально серьезным.

— Да. Что произошло той ночью?

— Мы выясняем, — передергивает плечами, словно хочет сбросить с себя неприятный осадок, навеянный этой темой.