Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вот видишь, – проговорила Чиюань, улыбаясь под стеклом шлема. – Не так уж трудно сорвать с себя маску.
– Это ты о чем? – удивленно спросил Реймонт. – Я просто пытался честно ответить на твой вопрос, вот и все.
– Очень скоро мы все можем умереть. Может быть, ты и согласился ответить мне именно поэтому. Как это похоже на тебя, Чарльз. Я начинаю многое понимать, начинаю видеть человека за ответами на вопросы, на бесчисленные «почему». Почему про тебя говорят, что ты честен и небогат, например.
Почему ты так часто угрюм, почему не любишь красиво одеваться, хотя выглядел бы просто великолепно в модной одежде, почему ты так старательно прячешь свое настоящее лицо за принципом: «Идите своей дорогой, если не хотите идти моей», отчего просто мурашки по спине бегут, честное слово, и…
– Погоди! Развернутый психоанализ? И все на основании нескольких фраз о детстве?
– О нет, что ты. Это было бы смешно. Но многое мне стало ясно – из одного того, как ты рассказывал. Одинокий волк в поисках логова.
– Хватит!
– Ладно. Я счастлива, что ты… Нет, больше не буду, если только ты сам не захочешь… – Чиюань замолчала, а потом заговорила совсем о другом: – Как я скучаю по зверюшкам… Даже не думала, что буду так скучать. У родителей жили карпы и певчие птички. У нас с Жаком в Париже был кот. Пока мы не улетели так далеко от Земли, я даже не догадывалась, какая это важная часть жизни – животные… Пенье цикад летней ночью, бабочки, колибри, рыба, выпрыгивающая из воды, воробьи на улицах, лошади… у них бархатные носы и такой теплый запах… Как думаешь, на Третьей бете будет что-нибудь похожее на земных зверей?
Удар.
Удар, который вся система защиты корабля стремилась отразить быстро и эффективно.
Пассажиры почувствовали резкое изменение силы тяжести. А еще – комок в груди, поднимающийся к горлу. В глазах потемнело. Выступил пот, бешено заколотилось сердце. И корабль отреагировал на столкновение почти как живое существо. Скрип. Треск. На такие удары он не был рассчитан. Система защиты «Леоноры Кристин» была не слишком массивна (все из-за экономии веса), но она трудилась вовсю: отделяла атомы водорода, соединенные с атомами азота и кислорода, отгоняла от корабля частички пыли, превратившиеся в метеороиды. От скорости облако вытянулось в длину, стало тонким, и корабль прорвался сквозь него за несколько минут. Но вся беда была в том, что в момент столкновения туманность относительно корабля уже не представляла собой облако. Нет, теперь это было нечто наподобие прочной стены.
Из-за работы в режиме жуткой перегрузки вышла из строя одна из термоядерных горелок.
Со звезд момент столкновения выглядел иначе. Будь у звезд зрение, они бы увидели, как бесформенная темная масса столкнулась с неким объектом – необычайно плотным и быстро движущимся. Гидромагнитные силы ударили по атомам, завертели их, ионизировали, соединили. Бушевала радиация. Объект окутало сияние метеоров. Казалось, что, продвигаясь вперед, он пробивает туннель сквозь туманность. Туннель получался довольно-таки широкий, потому что от корабля исходила ударная волна, распространявшаяся в стороны и разрушавшая всякую материю на своем пути.
Если внутри туманности и находились какие-то зародыши звезд и планет, им уже никогда не суждено было сформироваться.
Корабль пролетел туманность насквозь и при этом не потерял скорости. С еще большим ускорением он помчался к далеким звездам.
Реймонт очнулся. Вряд ли он долго был в обмороке. А вдруг долго? Стояла тишина. Или он оглох? Вдруг в обшивке дыра и воздух сквозь нее вытек в космос? Вдруг защитные экраны вышли из строя и гамма-лучи уже гуляют по отсекам корабля?
Нет. Прислушавшись, он уловил знакомый негромкий гул двигателя. Перед глазами привычно и мягко горел флуоресцентный светильник. На переборку падала тень спасательного кокона, и края тени расплывались – значит, с атмосферой внутри все было в порядке. Сила тяжести вернулась к нормальным показателям. Как минимум, большинство автоматических систем корабля, следовательно, действовало нормально.
– Хватит драматизировать, – услышал Реймонт собственный голос, далекий, словно чужой. – Работы полно.
Он принялся отстегивать ремни. Руки плохо слушались – все мышцы ныли и дрожали. По щеке в рот сбежала струйка крови, и Реймонт ощутил ее солоноватый вкус. А может, это пот? «Ничего, – подумал он, как ни странно, по-русски. – Я в порядке». Справившись наконец с ремнями, Реймонт снял шлем, принюхался. Легкий запах гари и озона – это ерунда. Он глубоко вдохнул.
В каюте все было кувырком. Ящики шкафа выдвинулись, и на пол вывалилось все их содержимое. Реймонт позвал Чиюань. Она не отзывалась. Реймонт встал и добрался по заваленному вещами полу к ее койке. Снял шлем. Чиюань ровно, спокойно дышала – никаких свистов или хрипов, которые говорили бы о повреждении внутренних органов. Реймонт оттянул веко – зрачок расширен. Видимо, китаянка потеряла сознание буквально только что. Реймонт проверил, в порядке ли оружие, вынул парализующий пистолет и пристегнул к поясу. Наверняка есть другие, кому сейчас больше нужна его помощь. Он вышел из каюты.
По лестнице сбегал Борис Федоров.
– Как дела? – окликнул его Реймонт.
– Собираюсь выяснить, – на ходу бросил инженер и побежал дальше.
Реймонт кисло усмехнулся и толкнул дверь Иоганна Фрайвальда. Немец уже успел снять скафандр и сидел на краю койки, обхватив голову руками.
– Raus mit mir[23], – сказал ему Реймонт.
– Башка трещит так, словно у меня там бригада плотников работает, – признался Фрайвальд.
– Ты же решил вступить в отряд. Я думал, ты мужчина.
Фрайвальд обиженно глянул на Реймонта, но с койки поднялся.
Весь следующий час добровольцы, вызвавшиеся помогать констеблю, трудились не покладая рук. Но еще больше забот выпало на долю команды – космолетчики проверяли исправность множества систем, производили всевозможные замеры и при этом переговаривались вполголоса. Погрузившись в работу, они забыли о том, что им больно и страшно. Увы, у ученых и техников такого наркотика не было. Однако сам тот факт, что все остались в живых и корабль, судя по всему, уцелел, несказанно радовал всех… Вот только почему молчит Теландер и не оповестит экипаж о том, что все в порядке? Реймонт согнал всех в столовую, кому-то велел приготовить кофе, кому-то – поухаживать за теми, кто основательно пострадал. Наконец он решил, что все идет как надо и он может позволить себе наведаться на мостик.
По дороге он заглянул к Чиюань – уже не в первый раз. Она, похоже, пришла в себя, отстегнулась, но, видимо, была еще очень слаба и никак не могла выбраться из скафандра. Увидев Реймонта, она обрадованно улыбнулась, в глазах ее мелькнул огонек.
– Чарльз… – проговорила она еле слышно.