понимал, надо оставить ей пути к отступлению. Взять ее сейчас я не могу – нет улик, поэтому лучше держать руки при себе и не давать волю эмоциям и желанию убивать. Пусть думает, что я не в курсе.

– Тебя не было дома вечером… – Кристина скинула с ног домашние тапочки и прошла за мной на кухню, где уже вскипал чайник. – Я приходила.

– Я был занят, – произнес резко, и тут же дал себе затрещину. Отвернулся, чтобы достать пару чашек из шкафа, и окаменел, когда на талию опустились ледяные руки. Ладошки поползли кпереди, и Настя прижалась ко мне, утыкаясь в спину лбом. Зверь внутри рычал и рождал во мне желание отодрать руки этой змеи от меня, но я не смог поднять свои. Упивался этой ее близостью и ни при каких обстоятельствах не прервал бы этот контакт.

Сделал медленный вдох. Выдохнул.

– Я просто испугалась. Мне понадобилось время, чтобы принять ситуацию.

– Принять ситуацию? – переспросил хрипло. Развернулся в ее объятиях и впился в знакомое до боли лицо взглядом. На меня смотрела Кристина, а мозг все никак не давал мне забыть, что она Настя. Предательница и лгунья. И вестись нельзя. Но эту сука так доверчиво прижалась к моей груди и мои руки сами опустились за ее спину. Как если бы я все еще был слепым долбоебом.

– Мгм, – промурлыкала тихо. – До тебя у меня был один единственный мужчина, и я не думала, что снова встречу кого-то, с кем захочу сблизиться.

Единственный мужчина…

Горло сдавило проволокой, и я с трудом сглотнул.

Стук сердца уже перерос в монотонное гудение, заглушающее голос рассудка. Кристина потерлась о меня бедрами, и я понял, что тело вполне определенно откликается на ее близость. И на пьянящий запах желанной женщины.

– Единственный мужчина? – произнес спокойно, хотя хотелось выкрикнуть со злостью.

– Да, – она кивнула и отлипла от меня, привставая на цыпочки. И снова заглянула в душу своими огромными глазищами, даря это ебучее желание убивать ради нее драконов. – Но у нас с ним давно ничего нет…

Ткнулась в мою шею носом, упиваясь моей реакцией. Её тело дрожало, и мое начинало вибрировать в такт. Вот только причиной вибрации было не желание, как прежде, а ярость.

– Уже давно ничего нет… – коснулась кожи губами, и я вопреки голосу рассудка, прикрыл глаза, потому что это было выше моих сил. Её близость как острый нож, проворачивающийся под ребром. Отдается болью в сердце и волнами распускает ее по телу. – А с тобой… Нам нельзя. Но я не могу себя перебороть.

Ухмыльнулся горько, чувствуя как горит кожа в том месте, где она касалась губами. Мои руки заскользили по ее плечам и медленно сжались.

Кристина пискнула от удивления, но я с силой отодвинул ее от себя и понял, что больше не смогу вот так прокручивать в мясорубке свои яйца.

– Тебе не кажется, что ты переигрываешь? – цинично произнес и эта сука испуганно затихла. – Перебор уже, не чувствуешь? Или он велел быть ласковой?

Эмоции на ее лице калейдоскопом сменяли одну другую. Удивление, растерянность, понимание, испуг и злость. Последняя задержалась дольше всех.

– Следил за мной? – выкрикнула, пытаясь оттолкнуть, но мои руки теперь не расцепились бы даже под дулом пистолета. – Ты выслеживал меня? Преследовал? Да ты гребаный псих!

– Псих? – улыбнулся холодно. – Очень мило слышать претензии от двуличной девки. Чем ты думала, когда этот план составляла? В любви как и на войне все средства хороши? Да, Настя?

Она дернулась, как от пощечины. Стиснула зубы, попыталась выдрать свои руки из моих, но тщетно. Пнула меня, стараясь угодить в пах, но я увернулся и она попала по бедру. Со злостью прижал ее теснее и оттолкнувшись от стола, размазал по стене собой. Она задрала подбородок выше, уже не скрывая своего истинного лица и ярости в нем, и я сжал ее шею и подбородок, чувствуя как под пальцами беснуется жилка.

– Он платил тебе? Сколько стоит твоя преданность?

– Пошел ты!

– Во сколько ты оцениваешь свое тело? Мне просто любопытно.

– Иди нахер Аверьянов!

Её взгляд травил мой, и я на секунду скользнул по знакомому лицу ниже к губам, но тут же взял себя в руки.

– Когда он пойдет по этапу, ты поедешь с ним же, – меня колотило, ее подо мной так же. Вибрация сливалась в одну и усиливалась. – Лично проконтролирую, поняла?

– Я вас не боюсь, товарищ полковник! Можешь нарикам в обезьяннике угрожать. Меня тебе не взять. На меня улик нет!

– Хочешь побиться об заклад? – мои пальцы на ее шее сжимались, и я понял, что это уже перебор. Настя вцепилась в мое запястье ногтями, и это отрезвило.

– Отпусти, иначе пожалеешь, – её взгляд впервые сверкнул как острый нож. И угрозу он нес точно такую же. И голос стал тише и утробнее. Она угрожала, и это был не пустой звук.

– Что тебя с ним связывает? – спросил глухо. Разжал пальцы, но убирать не стал. – Деньги? Ради этого готова под любого лечь, на кого Жданов пальцем покажет?

– Не под любого, Аверьянов, – задрала подбородок, с вызовом глядя в мои глаза. – Только под того, от кого зависит исход этого дела.

Отшатнулся, руки опустились, и Кристина отклеилась от стены и шагнула на меня. Мы будто ролями поменялись. Я был охотником, который загонял добычу, а теперь превратился в жертву.

– Не думала, что будет так легко запудрить твои мозги. А ты оказался тупо мужиком, который ебет все, что движется. Упростил мне задачу.

– Тогда чего ломалась эти две недели? Надо было сразу ценник на шею вешать и трусики скидывать.

– Ты бы не запомнил, Лёв. Ты же охотник. Тебе нужна неприступная крепость, – опустила ладошки на мою грудь и поднявшись на цыпочки коснулась моих губ своими. Оставила на них отпечаток яда. – Поэтому прежде чем подсекать, надо было дождаться, когда ты заглотишь наживку.

Кулаки сжались, и я заставил себя держать руки подальше от нее. Иначе просто придушил бы.

– У нас все равно ничего не вышло бы. Но ебешься ты зачетно, – произнесла и отступила, окидывая меня взглядом суки, которая привыкла быть сверху. – Если ты умный мальчик – оставь