– Хорошее свойство, – одобрил я, – в смысле, в плане эволюции. А то чем мы хуже оленей каких-то, а то и вовсе насекомых?.. Кофейку на дорожку да пойдем смотреть ваши сокровища?

Она вздрогнула, когда в моих руках появилась чашка с горячим парующим кофе. Я любезно передал в ее застывшие ладони, сотворил себе и с наслаждением отхлебывал, глядя, как она испуганно смотрит в черную жидкость. Улыбаясь, я сотворил ломтик сыра, невиданный в этом мире: пахнущий, с добавками, пряный, тающий во рту.

– Не могу привыкнуть, – произнесла она надтреснутым голосом. – Все-таки у вас образ человека с мечом. Сильного и жестокого! А вот, магия…

– Вот такой я многосторонний, – ответил я спесиво. – Сам удивляюсь, какой замечательный. И умный и красивый, и вообще, сам не знаю, что еще сказать.

– Да уж, – пробормотала она.

– А вот в вашем замке приходилось пить тайком, – сказал я обвиняюще.

Ее красиво вырезанные ноздри подрагивали, в глазах появилось озабоченное выражение.

– То-то запах в прошлый раз показался знакомым…

Все еще с осторожностью коснулась губами темного напитка, замерла. Я догадывался, с какой скоростью прогоняет перед мысленным взором все ингредиенты колдовских снадобий, и сказал доброжелательно:

– Леди Элинор… не мучайтесь. В тот раз не отгадали и сейчас не получится.

– Что не получится?

– Никогда не узнаете, – сообщил я, – пока не скажу. Это колдовство вообще… иного рода. Высшее, так сказать. Только мы… Моего ранга, могут, понимаете?

– Вашего ранга?

Я кивнул.

– Когда увидите, как кто-то еще такое пьет, знайте, он достиг высших ступеней той лестницы, у подножья которой стоите вы. Просто пейте, я не желаю вам зла.

Она вздохнула, я смотрел, как допила кофе, уже не стараясь понять формулу колдовства. Я поднялся и спросил в несколько повелительном тоне:

– Пойдем?

Ее глаза сверкнули негодованием, первой должна была встать она, как хозяйка, но смолчала. Я вежливо пропустил ее вперед, хотя с такими платьями у женщин ничего сзади не рассмотришь, можно этот обычай временно отменить ввиду его бесполезности, и мы вышли из обеденного зала.

Во дворе жарко и солнечно, народу прибавилось, но чернь исчезла. Много рыцарей в дорогих и очень тщательно сделанных доспехах, каких не знает пока что Армландия. Кто-то даже в шлемах, но все сняли, когда я появился на пороге.

Воздух дрогнул, когда прогремел могучий крик:

– Ричард!

– Ричард Длинные Руки!

– Да здравствует Ричард!

– Ричарду, гроссграфу Армландии, слава!

Леди Элинор стоит рядом, зеленая от ревности, но с милостивой улыбкой на устах. Я вскинул руку, крики немедленно умолкли. Я лихорадочно думал, что сказать эдакое мудрое и красивое, я же, мать вашу, в какой-то мере уже государь, надо соответствовать хотя бы в такие моменты, когда я уже и не я, а некий символ.

– Дорогие друзья, – сказал я громко и торжественно, – и братья по нашему рыцарскому братству! Раз я появился здесь, то вы все понимаете, предстоят славные и благородные деяния, доблестные подвиги. А где подвиги, там честь, слава и богатая добыча!..

– Ура! – пронесся одинокий вопль по двору, и тут же подхватили другие глотки:

– Слава!

– Слава Ричарду!

– В бой!

– На подвиги!

Я снова помахал рукой и, дождавшись тишины, продолжал:

– Если думаете, что раскроем врата и я поведу вас на варварский лагерь, ошибаетесь! Я такими мелочами не занимаюсь. Я имею в виду такую ерунду, как уничтожение этого лагеря. Гроссграф должен мыслить… ага, вообще должен мыслить. Глобально. Потому варваров, как неожиданно выскочивший из коробки фактор, пока оставим в стороне… А вы сосредотачивайтесь, сосредотачивайтесь! Во всех смыслах.

На этот раз никаких криков восторга, на меня смотрели с бледными улыбками. Даже Мартин, который верит мне слепо и готов идти за мной всюду, озабоченно посматривал по сторонам. С одной стороны, я не обещаю дать отпор варварам. С другой – намекаю на нечто вообще грандиозное, а это уже пугает. Лучше бы что-то понятное. Как вот выйти, как-то преодолеть вал и ров побыстрее, а там сойтись в смертельном бою…

Я засмеялся громко и весело, не показывая, каких усилий стоит вот так стоять перед сотнями пар требовательно смотрящих на тебя глаз и ржать, как конь, когда совсем невесело:

– Задумались?.. Ха-ха!.. Нет, я не сошел с ума. И ни один человек не выйдет из ворот крепости вот так… чего от нас и ждут!

Кто-то крикнул:

– А как иначе?

– Варвары не уйдут! – крикнул другой голос.

– Они отрезали нас от всего мира!

– Торговые пути прерваны!

– Ремесленников захватили по дороге…

Я помахал рукой.

– Тихо-тихо!.. Герцогство в состоянии прокормить себя. Без пришлых ремесленников тоже как-то перетопчемся своими кадрами. Я же сказал, вы – мое войско, я не поведу вас на гибель, даже красивую и славную. Просто будьте готовы. Пошлите за своими соратниками в глубь герцогства, пусть подтягиваются сюда, если хотят принять участие в славном и благородном деле… Повторяю, ни один из вас не выйдет из ворот этой крепости, когда варвары именно этого и ждут!

Перед нами почтительно расступались, лица у всех озадаченные и непонимающие. Я улыбался загадочно, командующий не выдает секреты направо и налево. Так мы прошли к дверям подвала, Мартин вскоре догнал и, поглядывая на леди Элинор со странным выражением нервозности и злорадства, протянул мне ключи.

– Вот, сэр Ричард…

– Спасибо, Мартин.

– Сэр Ричард, – спросил он, – это правда?

Я спросил с удивлением:

– Мартин, я когда-нибудь обманывал?

– Нет, я о рыцарстве. Вы в самом деле хотите… их взять в поход тоже?

Я тяжело вздохнул.

– Мартин, людям надо дать надежду. А на самом деле я сам не знаю, что делать. Ну кто знал, что варвары именно в это время пойдут в наступление?.. Если честно, мы не в состоянии драться на два фронта. Если само королевство я рассчитывал захватить врасплох, то с варварами это не пройдет. Словом, пока не знаю… Посоветуюсь с военачальниками. Они пока не знают, что здесь все изменилось.

Леди Элинор терпеливо ждала, хоть и слегка притопывала ножкой. Мартин поглядывал на нее искоса, но обращался только ко мне, голос его оставался тверд. Я же говорю с ним, как мужчина с мужчиной, это мужской мир. А женщины пусть сидят у окошка и машут платочками. А если выйдут из высокой башни в большой мир, пусть не скулят, если им оттопчут задние лапки.

Похоже, леди Элинор хорошо понимает, чей это мир, а также понимает, когда наезжать можно, а когда лучше улыбаться и помалкивать. В тряпочку. Сейчас на ее лице безмятежное выражение, словно все так и должно быть, а как же иначе…