litbaza книги онлайнРоманыДневники Зевса - Морис Дрюон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 97
Перейти на страницу:

Мир после войны. Собрание богов.

Принцип власти. Выборы

Какое же уныние охватило меня, когда я проснулся! Хоть ни один континент в этот раз и не погиб, но края, где свирепствовала битва, являли взору удручающее зрелище. Многие реки, перегороженные укреплениями титанов, сменили русло. Их воды скопились в огромных озерах на вершинах новых гор, а прежние пики скатились в море. Горная растительность завяла; внизу все было выжжено, остался только пепел. Обширные равнины, некогда щедро засеянные рукой Урана, обратились в пустыню. Целым не осталось ни одно живое существо. Люди, те, что сумели спастись, боязливо выходили из пещер, но в каком состоянии! Растерянные, нагие, ошеломленные, они с дрожью смотрели, как белесые тучи, набухшие от испарений битвы, медленно растворялись в небе.

— Я уже видела все это, я уже видела все это, — бормотала Память.

На Олимп стали стекаться и те, кто участвовал в войне, и многие другие боги, которых я пока не знал. Они казались ничуть не менее подавленными, чем люди. Но говорили все одновременно, поздравляя себя с успехом, и каждый рассказывал о своих деяниях. Вновь прибывшие толпились вокруг меня и моих братьев, выражая искреннюю или притворную благодарность и стараясь объяснить причины, помешавшие им присоединиться к нам раньше. Некоторые хвастались какими-то тайными подвигами, которые, если им верить, существенно способствовали низвержению моего отца. Но все проявляли великое беспокойство о будущем и великое замешательство в настоящем.

Как же будет осуществляться власть при новом поколении богов и как будет преобразован мир? Где обоснуется каждый и какова будет его доля трудов и радости?

Я уклонился от ответов на вопросы, а тем паче от приказаний.

Фемида, как мы и договаривались, потребовала тишины. Боги расселись в большом амфитеатре, образованном горами, в котором еще ощущался сильный запах гари. Когда все расположились и умолкли, Фемида произнесла речь:

— Первое, что нужно сделать, — это вручить одному из нас верховную власть. Действительно, все наши будущие поступки обречены на тщетность и бесплодность, если не будут взаимно дополнять друг друга и если каждый из нас не станет действовать, поддерживая усилия соседа. Однако чтобы наши действия взаимно дополняли друг друга, они должны вписываться в согласованное целое, в общий порядок. Чтобы такой порядок стал возможен, мы должны признать власть, которая его определит и заставит уважать; надо, чтобы каждый отказался от частицы своей собственной власти, которая останется бесплодной, если мы захотим сохранить ее целиком. Надо утвердить всеобщую направляющую власть. А потому мы должны выбрать вождя, который будет оглашать указы, следить за их исполнением, распределять задачи, предотвращать нарушения прав, разрешать споры, наказывать проступки, вознаграждать усилия и подвиги, одним словом, мы должны избрать такую власть, которая, содержа в себе все остальные, будет править нами и миром.

Фемида умолкла.

Многие из богов обратили взоры ко мне. Они подчинялись мне во время битвы и, казалось, были удивлены, что я не продолжаю ими командовать. Я молчал.

— Выберем самого сильного! — крикнули одни.

— Самого мудрого! — сказали другие.

— Самого старшего! — предложили сыновья Океана.

Тут среди собрания явилось некое новое божество. Ее поступь, равно как и красота, отвлекли всех от обсуждения. Она шла со спокойной уверенностью, держа в руке веточку коралла, как держат цветок, и словно любовалась собственным отражением в глазах каждого.

— Это твоя тетка Афродита, последняя дочь Урана, — шепнула мне Память.

Афродита села, приняв гармоничную позу. Она, бесспорно, обладала поразительной красотой. Ее шелковые волосы были волнисты, как море; ногти отливали перламутром. Ухоженная с головы до пят, надушенная, она прибыла с Кипра, и ее вид резко отличался от вида прочих божеств, еще запыленных недавними боями. Афродита улыбнулась мне, моим братьям, улыбнулась всем богам мужского пола. Богини тотчас же взревновали.

Сыновья Океана, тут же передумав, предложили:

— Выберем самую красивую.

Фемида опять взяла слово:

— С удовлетворением отмечаю, — сказала она, — что все согласны.

Сколь бы серьезным ни было обсуждаемое дело, многие не смогли удержаться от смеха.

— Я не шучу, — спокойно продолжала Фемида. — Вы все, по сути, согласны с тем, что потребность во власти назрела, и никто не оспаривает необходимость учредить ее, особенно в нашем положении. Если и есть колебания или разногласия, то лишь насчет того, кому доверить эту власть.

Тогда побежденные гиганты, собранные в загоне у подножия Олимпа, заволновались и загалдели:

— Надо выбрать самого богатого!

Я в гневе встал:

— Эй, вы там, угомонитесь! — прикрикнул я на них. — Хватит уже того, что я вас пощадил. Вашего мнения никто не спрашивает. А то ведь могу вам показать, какое богатство в моей руке.

Я поднял правую руку с молнией в кулаке, потом снова сел, призвав Фемиду говорить.

— Самым богатым, — произнесла она, — становятся за счет чужой бедности, а самым могущественным — за счет чужого унижения. Мой брат, ненавистный Крон, хотел быть самым богатым; вспомните, как он правил, какие беды на вас навлек, какую ненависть к себе возбудил! Самый красивый не обязательно самый умный, он слишком занят самим собой и плохо подготовлен к тому, чтобы думать о других, оценивая их в зависимости от лести, которой его окружают. Самому мудрому может не хватать решимости навязать другим свою волю, потому что он слишком хорошо понимает мнение каждого. Самый сильный склонен слишком полагаться на свою силу и править только принуждением, не слыша ничьих возражений.

Озадаченные боги в замешательстве переглядывались. Вот тут-то и появился ловкий Прометей, за ним следом — неловкий Эпиметей. Оба — сыновья Иапета, одного из поверженных титанов, и братья осужденного Атласа. Эпиметей неуклюже топал, ломая себе пальцы. Но Прометей держался с благородной уверенностью. У него было вдумчивое, не лишенное красоты лицо; в глазах читались пыл, мечтательность и честолюбие. Он пришел изъявить покорность, но с таким величием, что его можно было принять за одного из победителей. Я тотчас же угадал в этом двоюродном брате возможного соперника. Мы были одного возраста и во многом схожи. Я испытывал к Прометею одновременно недоверие и симпатию. Эти чувства вполне способны уживаться.

— Я пришел от имени людей, — объявил он. — Они в величайшей нужде и полны тревоги за будущее. Я слышал ваши прения, а потому задаюсь вопросом: кому же я должен подчиниться? Может, самой красноречивой?

Он повернулся к Фемиде.

Маневр был ловким: Прометей воспользовался своим поверженным положением, чтобы принять участие в обсуждении, и уже опирался на своих сторонников. Его братец-увалень одобрительно кивал.

— Если он склоняется перед самой красноречивой, — сказала мне Память, — значит, и в самом деле пришел от имени людей.

1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 97
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?