Кристина

От того, как сильно я сжимала валик в руках начинали болеть пальцы. Но и выпустить его не могла, потому что напряжение между мной и ректором не оставляло вариантом.

Темная комната, прикрытая почти полностью; гробовая тишина и… мы с Максимом Викторовичем тет-а-тет. Он лишь часто дышал, пристально смотря в мои глаза, а сердце уже уходило в пятки. Я искренне боялась, что если сейчас мужчина закричит, то просто упаду в обморок.

— То есть, — медленно начал он, а пульс застучал в висках, вызывая жуткую мигрень. Ректор сделал шаг вперед, а я назад. Глупая игра, но сейчас мою руководствовало чувство самосгорания, а не логика. — Теперь ты моя…

— Секретарша! — дополнила я, будто пионер. Голос сбивался, хрип, дрожал. Вид разоренного до предела почти что начальника всего пять минут назад поразил меня настолько, что до сих пор было страшно находиться с ним в одном помещении. Клянусь, я думала он убьет кого-то из тех студентов, что испоганили штору. Чтобы их черт побрал! Я же только на пять минут вышла…

— Именно, — кивнул Круглов, поведя бровью. — И первая "светлая" мысль, что пришла тебе в голову была: "А не испоганить ли мне кабинет ректору?", да, Баева???

— Нет, — застонала, пытаясь оттереть краску со щек. Она высыхала и все сильнее стягивала кожу, вызывая неприятный зуд. — Я правда хотела помочь. Поразить вас, чтобы заслужить такую должность.

— О, поразила! — воскликнул тот, громко хлопнув в ладоши. — В самое сердце. Тысяч так на сто, как минимум…

— Вы ведь хотели ремонт. Многие откликнулись помочь. Я думала… — глаза стали влажные от слез, от сдержанных рыданий начала трусится нижняя губа. Хитро сощурившись, Круглов сделал первый шаг в мою сторону, отчеканив:

— Не стоило, — покачал головой, мужчина шагнул еще пару раз, я же вторила каждому его движению… Только в обратную сторону! — Как теперь будем все это решать, мм?

Кабинет закончился, а я забыв о крашеной стене буквально впечаталась в нее всем телом.

— Черт… — из-за химикатов кожа начала щипать, стянулась. Но самое ужасное было то, что возник вакуум, не позволяющий сдвинуться с места. Что сказать? Красили студенты щедро. Так, что краска текла по стенам ручьем.

— Награда нашла своего героя! — усмехнулся Круглов, подметив мои жалкие барахтанья. Чем ближе ко мне был Максим Викторович, тем сильнее хотелось сбежать вон.

— Думаю, — предположила, стараясь говорить ровно и взвешено, — Эта должность для меня не подходит, вы правы. Готова принять увольнение и…

— Ну уж нет! — перебил меня ректор. Теперь он стоял близко, почти вплотную. Я чувствовала, как пиджак елозит по футболке, вызывая мурашки. От каждого касания ноги все больше становились ватными, мысли путались, пульс ускорялся. — Будешь работать тут, пока не компенсируешь ущерб.

— Бесплатно? — скривилась я, пока Круглов достал из кармана телефон и быстро кого-то набрав, рявкнул в телефон:

— Нужен полный ремонт… Да, с мебелью, отделкой… Все прошлое на помойку. Да, да. Не ослышались! Нет, бюджета нет.

Представив, в какую копейку выльются убытки и передался, онемевшими губами прошептала:

— Мне что всю жизнь теперь на вас работать?!

Перед глазами потемнело, а мое невесомое тело медленно и верно скользнуло вниз с ручьями дешевой краски. Каким-то чудом Максим Викторович успел выхватить меня до того, как тело соприкоснулось землей, поднимая на руки и прижимая к себе. Удивительно, но мужчина и глазом не моргнул, когда его идеальный костюм был в секунду безвозвратно испорчен.

— Пора тебе на свежий воздух, Баева, — скомандовал он, вынося меня прочь. — Пусть профессионалы разбираться с кабинетом, а я буду с тобой непосредственно.

Ректор посадил меня на лавочку в коридоре около входа в приемную. Несмотря на то, что сейчас была пара, достаточно много студентов и преподавателей ходили туда-сюда, странно пялясь на "парочку дня": грязную студентку и не менее вымазанного Максима Викторовича.

— Вот, — Круглов стянул уже и так испорченный пиджак, укутывая меня в него. — Возьми.

Я сидела и смотрела в пол, пытаясь утихомирить устойчивое головокружение. Пары краски и клея дали о себе знать… Но почему-то на первом плане встала странная тоска и грусть, не позволяющая поднять голову. Не хотелось, чтобы репетитор это видел.

— Идем, Баева, — поторопил меня Круглов, устав каждые три секунды говорить дежурное "здравствуйте". Все вокруг словно специально норовили пройти рядом и услышать что-то "тайное" из жизни ректора вуза. — Пора расхлебывать все, что…

— Мне правда очень жаль, — перебила я мужчину и зажмурилась. Пальцы сжали края лавки до побеления костяшек, сердце стучало безумно быстро, а тяжелый комок в груди никак не уходил. — Я так хотела сделать что-то хорошее, что просто… разгромила ваш кабинет.

Я услышала, как Круглов сперва замер, а после продолжительного усталого выдоха присел на корточки прямо напротив меня. Клянусь, парочка девушек рядом испустили удивленный вздох, а после торопливо удалились.

— Кристина, — протянул мужчина, пытаясь заглянуть мне в глаза, но я старательно отворачивалась. Прикусив губу, отчаянно не желала разрыдаться мало того, что при ректоре, так еще и при других свидетелях. — Это плохо, но… не смертельно.

— Возможно, — искоса взглянув на Круглов, я увидела, как странно блестят его глаза, наполненные непонятным мне желанием и вожделением. Рука мужчины замерла в полуметре от моей ладони, будто страстно желая, но не решаясь дотронутся. — Папа был прав и мне стоит вернуться домой? Тут все идет не по плану. Валиться из рук! Что будет дальше?

— Скучаешь по жениху? — ледяным тоном отчеканил Максим Викторович и, уловив в нем издевку, я искренне решила, что мужчина просто шутит. Какому еще жениху, спрашивается, а?

— Естественно! — качнула головой, отгоняя грустные мысли. — Скорее, по женихам. Как они там без меня, бедные?

— Даже так… — удивился ректор, поднимаясь на ноги.

Такой резкой перемены настроения я никак не ожидала. Круглом будто секунду назад был тут, со мной на одной волне, а потом… какая-то важная струна порвалась и все кончилось.

— Идем, Баева, — строго отрезал мужчина, осматривая коридор. — Не привлекай свободные уши.

Максим Викторович был прав, поэтому поднявшись на ноги я поплелась за мужчиной. Но все же не выдержала и шепнула ему в след:

— Вообще-то… я пошутила.

Он ничего не ответил, продолжая молча вышагивать вперед по лестнице и всячески игнорируя мое присутствие. Я уже и забыла, что что-то говорила, когда он пробормотал:

— Это ты про ремонт? Смешно.

— Нет, естественно. У меня нет никаких… Никаких… — щеки стали пунцовыми, слово застряло в горле словно ком. Умом я понимала, что не должна отчитываться перед ректором. Боле того, ему должно быть глубоко все равно на наличие у меня кавалеров. И все же мне было не плевать. Я хотела, чтобы мужчина знал правду. — … Никаких ж-женихов, ясно? Чтобы вы там себе не на придумывали.