Он побарабанил пальцами по оструганной поверхности стола, и тихо напел:

– За мои зеленые глаза,

Называешь ты меня колдуньей.

Говоришь ты это мне не зря,

Сердце у тебя я забрала.

А я вовсе не колдунья,

Я любила и люблю.

Просто мне судьба пророчит,

Любовь яркую, – твою…

– Ну не фига себе, – присвистнул, появившийся, в дверях кухни Корявень.

Тиграш смущенно замолчал, зато Рысь буквально взвилась:

– Тебе чего на кухне не сиделось, ходишь тут, в метлу свою свистишь!

– Судя по всему, я не вовремя. – Ничуть не смутившись отповедью Рыси, подмигнул капитану Олег, проходя мимо них. В дверях он остановился, будто раздумывая говорить или нет, затем, тряхнув бородой, вышел. Рысь посидела с минуту, обиженно сопя, затем, робко попросила:

– Рома, а дальше споешь?

Тиграш улыбнулся. Несколько секунд понежился в теплоте изумрудного взгляда.

– Обязательно спою, но позже, а сейчас, – он извлек из нагрудного кармана пакет с картой. Расстелив ее на столе, начал водить пальцем, – Давай, помогай, определиться надо, где мы сейчас, и попытайся указать, где этот твой Первоцвет.

Весь следующий час они занимались картой, споря, где вышли из болот, в итоге у них получилось три вероятных положения их теперешнего нахождения, и Кристина указала нахождение своего поселения, правда весьма условно. За этим занятием их и застал вернувшийся Шланг в сопровождении коренастого, кривоногого мужика лет пятидесяти, распространяющего вокруг себя мощный запах перегара. Красное полное лицо, несло на себе явные следы вчерашних возлияний, длинные сальные волосы, завязаны в хвост. Длинная буйная борода, несколько дней, а то и недель не знавшая расчески, солидно лежит на не маленьком уже брюшке. Клетчатая шерстяная рубаха расстегнута до пупа, на левом плече висит кожаная куртка, серые брезентовые штаны заправлены в обрезанные «по-дембельски» кирзачи, из-за левого голенища торчит рукоять ножа. За широким поясом пистолет системы маузер. Кивнув сидящим, он первым делом направился на кухню, что-то бубня себе под нос. Из увлеченного монолога, Тиграш разобрал лишь: «билля», «ежанные ежики» и «какого хера», из чего решил, что его догадка верна и это и есть Кошкодав. Его предположение тут же нашло подтверждение, едва незнакомец сунулся на кухню, как от туда послышался грозный голос Катерины, незатейливо, но емко и точно описавшей, что случится с любым вторгнувшимся в ее святая святых без приглашения, и с некоторым Кошкодавом в частности. Не дослушав ее руладу многострадальный похмельем байкер, как пробка вылетел с кухни, и, ошалело оглядываясь, метнулся в бар. Цапнув первую попавшуюся бутылку, поспешно развернулся, и испуганно попятился. Перед стойкой, похлопывая по левой ладони скалкой, стояла Кузьмич, ноздри ее гневно раздувались, хотя в глазах плясали искры веселья. В дверях кухни, смеясь, остановился Корявень, в гимнастерке с закатанными до локтя рукавами и веселом оранжевом фартуке.

– Воруем значит, – произнесла Катерина, увеличив амплитуду и скорость движения скалки.

– Не-не-не-не-не, я это, может в долг? – Кошкодав сглотнул, неотрывно следя за каталкой для раскатки теста, будто за змеей.

– Какой еще долг!? Ворвался на кухню, теперь умыкнуть опохмел хочешь?

– Ну, Катюш, ну надо мне, болею я… очень болею.

– Бухать меньше вчера надо было. – Скалка замерла в воздухе.

– Ну, Катенька, ну проси чего хочешь.

– Ладно, – сжалилась Кузьмич, – но смотри, не привезешь до конца недели обещанную картошку и два ящика консервы, можешь забыть, как тут пить. В-о-о-б-щ-е, забыть!

– Какие консервы? Консервы я не обещал, – болезненно наморщил лоб старший байкер.

– Теперь обещаешь, – улыбнулась Катя и, развернувшись, двинула на кухню.

– Где ж я два ящика то возьму? Катя… где я консервы возьму?

– Да какая мне разница, – не оборачиваясь, произнесла она, игриво тряхнув головой перед Дубовым, и скрылась на кухне.

– Вот же ж, ежиные ежики, – сплюнул под ноги Кошкодав, глянул обреченно на бутылку, стоившую ему двух ящиков консервы. Вид алкоголя явно возымел успокаивающий эффект, озабоченность на его лице сменилась довольной улыбкой и, свинтив крышку, сделал пару мощных глотков. – Ух, ек-макарек, хоооорошо.

И только после этого, он вновь обратил на Тираша и Рысь внимание.

– О! У нас гости, здорова, приезжие.

– Скорее, пришедшие, – мягко улыбнулся Роман.

– Да по хрену, – авторитетно заявил байкер. – Вы вообще кто? И что тут делаете?

– Живут они тут. Кошкодав, ты че, и вправду мозг пропил? – Шланг уселся на табурет. – Я тебе про них все утро талдычу!

– А, так это они, ну тады, здорова, служаки.

– И тебе не хворать.

– Это было бы здорово, – Кошкодав кивнул на бутылку, – только от нее все одно хвораю. Мне тут Шланг рассказал, про то, как лихо вы разделали бандюков, и его шкуру спасли, так, что выражаю вам благодарность от лица всех Всадников. Я как лицо официальное, как никак комендант этого богом забытого места, искренне вам признателен за спасение другого нашего официального лица, ибо спасли вы нашего атташе. А теперь рассказывайте.

Он без приглашения бухнулся к ним за столик, отрыгнув перегаром, Рысь сморщила носик, но промолчала.

– О чем рассказывать? – Тигренко откинулся на спинку стула.

– Как о чем? – удивился байкер, – о том куда идете, и вообще, как и че?

– Понятно. Ну, слушай, идем домой, как и че, не знаем, как и везде и как всегда, наверное.

Шланг улыбнулся, отошел к кухне.

– Точно, – кивнул Кошкодав и вновь приложился к бутылке, – именно так тебя Шланг и описал, колкий и жесткий. Наверное, и вправду военный.

Тигренко пожал плечами, дескать, какой есть. Рысь поерзала на стуле, по всему собираясь что-то сказать, но рта так и не раскрыла.

– А вот и пиво, вступают барабаны и фанфары, – к столику подошли Дубов и Шланг, несся в каждой руке по кружке пива.

– Пиво – это жизнь! – уже захмелев, жизнерадостно провозгласил Кошкодав, и вновь глотнул самогонки.

Рысь опять заерзала на сиденье, глаза ее лихорадочно блестели, девчонка явно что-то замышляла, и Тиграш на клонившись к ней спросил:

– Ну, что ты там задумала в этот раз?

– А пускай нам мотоциклет дадут.

– Чего? – поперхнулся Кошкодав, – это как это пусть дадут? Ты что девонька, сбрендила совсем от радиации?

– А чего, ну или мы его у вас выменяем.

– Это на что же интересно? – ехидно поинтересовался старший заставы, лицо его от самогонки раскраснелось.

– Нуууу, не знаю… на что-нибудь, – она глянула на Тигренко, он сидел с интересом глядя на нее. Действительно, почему бы не попробовать раздобыть колеса, особенно у людей, у которых с этим проблем нет.