Сергей кивнул.

– Так слушай, – продолжил старик. – Когда тебя начнет засасывать та сторона, и когда тебя понесет сквозь забор, остановись, замри. На самом деле – это не сложно. Посмотри под ноги и ты увидишь, что твоя стена – вовсе не стена и не зеркало. Это улица. Это не ноль, не точка отсчета. Это дорога, которая создана для того, что бы по ней идти. Если ты сможешь развести мир по сторонам, эта дорога окажется достаточно широкой и она не превратит тебя в ноль. Ты хоть что-то понял из того, что я сказал?

– Совсем немного, – ответил Сергей, – и что будет, если я пойду по этой дороге? Что я увижу?

– Будет сумрачно. По обе стороны дороги будут возвышаться дома и домики, вокруг которых будет крутиться люди. Но ты будешь идти прямо по улице. Ты будешь идти, потому что сама дорога также бессмысленна, как и дырка в заборе. Главное, и это самое главное, это две точки – пункт А и пункт Б, начало и конец дороги, потому что дорога не существует просто так. Она существует только потому, что у нее есть начало и есть конец.

Зазвонил телефон. Юрий Алексеевич взял трубку, сказал «да» и положил трубку назад.

– Приехало такси, – сказал он. – Бери чемодан.

Сергей послушно взял чемодан. Они вышли в прихожую. Старик остановился перед зеркалом.

– А что там в пунктах А и Б? – спросил Сергей. Старик взглянул на него, взял с полки губную помаду и провел по зеркалу толстую красную линию.

– Я не могу тебе сказать, что там. Это слишком просто, что бы тебя удивить. Сам увидишь.

– А если не увижу?

– Тогда не увидишь,– ответил старик.

– Откуда у вас помада? – спросил Сергей. – Здесь была женщина?

Старик улыбнулся.

– Женщины всюду. Принюхайся, кругом женщины. Воздух пропитан женщинами. Посмотри в любой глазок – обязательно какая-нибудь баба будет снимать трусы.

Они вышли в подъезд. Старик закрыл дверь, и, повертев ключ в руках, протянул его Сергею.

– Мне ключ не нужен, а ты еще, может, поковыряешься в замочке – сказал Юрий Алексеевич.

Они спустились. Машина стояла у подъезда. Сергей погрузил чемодан в багажник.

– Я мог бы быть понятнее, но ты слишком невнимателен, – сказал старик Сергею, садясь в машину.

– На железнодорожный вокзал, – обратился старик к шоферу. Машина тронулась. Сергей проводил взглядом автомобиль, пока он не скрылся за углом.

Сергей был озадачен. С одной стороны, он не услышал ничего конкретного, с другой стороны старик явно дал понять, что знает про убийство и что не видит в этом ничего особенного. Над этим следовало подумать. Сергей пошел на остановку. Рядом с остановкой был большой продовольственный магазин, называемый в народе «Детским миром». У магазина располагался рынок. У Сергея в голове вертелись слова старика. Они походили на абракадабру, но, судя по всему это, была важная абракадабра. Сергей свернул с оживленного тротуара, протиснулся между двумя, бойко беседующими, таджиками, достал из кармана свой дежурный журналистский блокнот и быстро записал в него все, что смог вспомнить от разговора. «Какая еще улица?» – пробормотал Сергей, засовывая блокнот назад в карман. – «Где эта улица? Где этот дом?». Сергей вернулся на рынок, подошел к киоску, купил себе коктейль и, растворившись в людском течении, пошел на остановку.

У остановки громко кричал мужчина. Сергей сначала подумал, что мужчина что-то продает, но слишком уж патетичной была интонация. «Коммунист, наверное», – мелькнуло в голове. Подойдя, ближе Сергей увидел, что голос принадлежит не старому, но уже достаточно запущенному бомжу, с редкой рыжей бородой. Он сидел за магазинчиком на фанерном ящике среди грязных капустных листов. Он говорил, почти кричал, размахивая руками, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Вы думаете, волн не бывает, – кричал он. – Вы думаете, что если штиль, то это естественно. Подует ветер, побуянит и сдохнет. Вы думаете, что уже всю воду пересчитали и заболотили? А фиг вам, любезные. Есть волна. Ты стоишь, ждешь троллейбуса, а вместо троллейбуса волна из-за угла. Вы и не ждали, а всех вас медленно размажет-намажет срамом наружу. Вот где будет стыдобы. Смотришь, засранец пошел, а присмотрелся, это ты и есть. Вы думаете, в Волге нет зверя? Столько раз купались, а яйца на месте? Тоже мне нашли доказательство. Вот выйдет зверь и как смоет все эти домишки, все ваши квадратные метры, всю вашу прописку. Вот оборжаться где. Всю жизнь кряхтели, вили гнездышко, а пригляделись, ан нет ни гнездышка, ни отдельного туалета, все смыло. Думали дерьмо ваше смоет, а вас перепутали. А когда волна придет, вы еще и обрадуетесь. Решите, что вам по пути, что она вас подбросит за бесплатно, а фиг вам. И героями вы не станете. Сколько бы вас не покосило, все равно не станете. Если тебя переехал бульдозер – это еще не значит, что ты – герой.

Подъехал троллейбус. Остановка опустела. Сергей не поехал. Он решил еще послушать маргинала.

– Почему вы не бежите, не собираете вещи, не разбегаетесь на фиг, – продолжал кричать бомж. – Встали и стоите. Что-то огромное рядом. И уже не что-то, а ясно что. И что же теперь закрыть: глаза или двери? Вы думаете, Волга далеко, растеклась по трубочкам. Открыл краник: «Здравствуй, Волга», закрыл – «до свидания, любимая». А фиг вам. Поднимется волна и смоет город. Хоть бы одна гадина Богу помолилась, хоть один бы дебил. Нет, зачем нам? У нас инфляция, у нас в каждом троллейбусе по кондуктору. Ну, так и катись отсюда земля, пока круглая. Катись-катись.

Бомж замолчал. Подъехал еще один троллейбус. Сергей подошел к бомжу и сел рядом на соседний ящик.

– Ты думаешь, все так плохо? – спросил Сергей в полголоса и сделал глоток своего коктейля.

– Как ты пьешь эту гадость? – в полголоса проворчал бомж, кивая на банку. Он сразу перестал орать. – Это же бабское пойло со всеми этими газами-оргазмами. У тебя есть сигареты?

Сергей кивнул и угостил бомжа сигаретой. Бомж затянулся и поморщился.

– Фиговые сигареты, – сказал он. – Вот «Прима» я понимаю. Она и со вкусом и тухнет сама, если что. А тут, то ли куришь, то ли нюхаешь, ни хрена не поймешь.

Сергей пожал плечами.

– Эх, – вздохнул бомж, – так хочется что бы солнышко, а опять эти селедки бочковые кругом. Жалко убьют меня скоро. Зарежут, как цыпленка, вот это действительно жалко.

– Кто тебя убьет?

– Да все та же фигня черная. Видел я этого хрена вчера ночью. Вот уж фигня, так фигня. Прости, господи. Блин, чувствую, больно будет. Как начнет колоть. Сколько не объясняй, что надо, все равно не охота.

– Ты его видел? – напрягшись, спросил Сергей.

– А как же. С чего бы я тут голосил? От страху и ору. С чего еще мне орать? Этих килек копченных, что ли вразумлять? От страху и ору.

– И кто он? Как он выглядит?

– Да я сказал же. Фигня черная. Вот тут он вчера ночью перешел дорогу, – бомж махнул рукой на проезжую часть, – аккуратно перешел, на красный свет. Мол, вот он я, хоть светофор между глаз повесь, все равно пройду.