С Радаковым и Ре-Ми (верными Портосом и Арамисом) читатель уже знаком. Кто же такой Потёмкин?

Пётр Петрович Потёмкин стал одним из сотрудников «Сатирикона» в 22 года. Михаил Корнфельд вспоминал о нем как о застенчивом юноше в сюртуке студента Петербургского университета, робко просившем напечатать его стихи. В 1908 году вышел первый поэтический сборник Потёмкина «Смешная любовь», в котором воспевалась ночная жизнь главной артерии Петербурга — Невского проспекта. На экземпляре, подаренном Аверченко, поэт сделал дарственную надпись: «Богообразному Аверченко с дружбой. Потёмкин». Судя по этому ироническому посвящению, бывший скромный студент уже считал себя другом редактора «Сатирикона». Большую славу Потёмкину принес второй поэтический сборник «Герань» (1912), получивший название по одному из стихотворений:

После выхода этой книги Потёмкина прозвали «Кустодиевым русской поэзии» за умение красочно и выпукло изображать городской быт. Приобретя широкую популярность, Потёмкин стал вести богемный образ жизни и сильно изменился внутренне и внешне. Анна Ахматова, часто встречавшаяся с ним в артистическом кафе «Бродячая собака», вспоминала, что он был громадного роста, силач, борец, пьяница, и страшно дебоширил, когда напивался. Поэтому за ним всегда присматривали приятели и не давали ему слишком увлекаться коньяком. Петр Потёмкин был влюблен в Ахматову, но говорил своим друзьям и даже одной из ее подруг, что она никогда об этом не узнает. Много лет спустя на вопрос о том, был ли Петр Потёмкин одним из влюбленных в нее поклонников, Анна Андреевна отвечала, что ничего об этом не знает, но потом добавляла, что, действительно, Потёмкин, бывало, подсаживался к ней за столик в «Бродячей собаке» и говорил какие-то многозначительные и непонятные вещи.

Что сближало Аверченко и Потёмкина? Оба много сил отдавали театрам миниатюр. Еще в 1908 году Всеволод Мейерхольд обратил внимание на одноактную пьесу Потёмкина «Петрушка», а несколько позднее он поставил в Александринке драму Харти «Шут Тантрис» в переводе Потёмкина. Была у Аверченко и Потёмкина еще одна большая общая страсть: шахматы.

В состав свиты «короля смеха» входил и молодой поэт Николай Яковлевич Агнивцев, который прославился как автор сборника «Студенческие песни. Сатира и юмор» (СПб., 1913). Университетский быт обрисован в этой книге реалистично и с иронией:

(«В университетской столовке»)

Помимо сотрудничества в «Сатириконе» и других изданиях Агнивцев писал тексты эстрадных песен, звучавших в литературных и артистических кафе, театрах-кабаре. Среди его заказчиков был Александр Вертинский («Баллада о короле»):

В 1920-е годы несколько стихотворений Агнивцева положил на музыку Исаак Дунаевский; особенно популярна была песня «Дымок от папиросы»:

В январе 1917 года Агнивцев вместе с режиссером Константином Марджановым и актером Федором Курихиным создали собственный театр-кабаре «Би-ба-бо», который после революционного 1917 года переименуют в «Кривого Джимми» и с которым будут гастролировать по белому югу…

Редактор «Сатирикона» Аркадий Аверченко особенно благоволил поэту Василию Князеву, о котором следует говорить особо. Этот человек стоил Аркадию Тимофеевичу больших нервов, так как ни минуты не мог прожить без криков и скандала. Неуемность характера понуждала его бегать даже на кулачные бои — у него были выбиты все передние зубы. Князев уверял коллег, что не может писать стихи, если не побуйствует и не подерется. Он же позволял себе оскорблять Аверченко прямо в глаза, называл его буржуем и постоянно требовал денег. Сотрудники журнала недоумевали, почему редактор это терпит. Между тем Аверченко ценил талант Князева и как-то написал ему: «…сам я не большой поклонник стихов, и если люблю поэзию, то такую, как у Вас — здоровую, „от земли“, чуждую всякой изломанности и манерности»[23].

Приведем здесь стихотворение Князева «С натуры» (1909) на извечную российскую тему о «народных защитниках». (Прочитав эти строки, написанные ровно сто лет назад, мы невольно вспомнили аналогичные диалоги депутатов Пронина и Мамонова из современного российского скетч-шоу «Наша Russia».)

В 1920-е годы, став одним из революционных поэтов, Василий Князев продолжал обливать грязью Аверченко, чем возмутил Аркадия Бухова. Тот писал:

«…один человек вместо благодарности плюнул в лицо ему (Аверченко. — В. М.). Это нынешняя знаменитость советская — Василий Князев. Вытащенный Аверченко, что называется, за уши, обласканный им морально, вечно поддерживаемый материально, Князев в момент нашего общего ухода из старого „Сатирикона“ в собственный „Новый Сатирикон“ побежал с жалобой на Аверченко в участок. В поданном доносе Князев обвинял Аркадия Тимофеевича „в краже конторских книг“. Позже, когда настал большевизм и Князев был почетным членом редакции „Красной газеты“, он писал в ней: