Берталанфи прекрасно описывает роботизацию человека, который всё больше теряет человеческие качества и превращается в удобную марионетку для достижения определенных целей. «Электронный человек» с запрограммированным мозгом не способен к глубокому рассуждению, к овладению твердыми моральными и духовными ценностями, он заинтересован лишь в потреблении удовольствий и развлечений и все больше теряет возможность индивидуального развития.

Пока человек не выработает иммунитета против гипноза окружающей среды, он обречен носиться по жизни в погоне за все новыми миражами, так и не достигнув независимого мышления, необходимого для свободы мысли и поступков. Реализация на практике высшей морали – единственный способ найти себя, ценить свою сущность, а не имидж.

Только овладение своими страстями и постоянный внутренний анализ дают нам возможность найти правильный путь, ведущий к вершинам добродетели и счастья. Достичь этого можно лишь во внутренней тишине, а не в суете общественной жизни.

Процесс превращения в человека, обладающего истинной этикой, заключается в глубоком самопознании, чтобы можно было свободно и добровольно подвергнуть себя очищению и моральной дисциплине. В противном случае он так и останется просто «складом» приказов и запретов, не понятых и не принятых ни сердцем, ни душой.

Необходимо помнить, что всё бесполезно без пробуждения сознания, а вышеупомянутое повышение бодрствования должно быть достигнуто через воспитание внимания – единственный способ разрушить гипноз окружающей нас среды.

Чтобы лучше понять проблему гипнотического состояния, нужно помнить, что сон и бодрствование – это противоположные крайние точки одного и того же явления – психического сознания человека.

Это можно объяснить на примере термометра. Предположим, что бодрствование соответствует положительным температурам, а сон – отрицательным, при этом ноль совпадает с моментом, когда происходит «потеря сознания». Когда температура окружающего воздуха, например, равна 30 градусам, то речь идет лишь о степени расширения ртути. Тепло и холод представляют собой только разные состояния одного и того же явления, и их нельзя отделять друг от друга. В тепле всегда присутствует некая доля холода, а в холоде – какая-то часть тепла.

То же касается и сознания человека. Сон и бодрствование неразделимы. В глубоком сне всегда есть какая-то доля бодрствования, а в бодрствовании – доля сна. Дневное бодрствование человека не является абсолютным, в его сознании всегда присутствует довольно большая часть сна, которая нарушает восприятие реальности. Понятно, что после бессонной ночи человек чувствует сонливость, но я говорю о том, что даже если человек прекрасно высыпается, ему все равно не удается полностью изгнать из сознания тот сон, который не имеет ничего общего с нормальным биологическим сном, но является гипнотическим сопорозным состоянием, вызванным окружающей нас средой.

Эта онейрическая и гипнотическая энергия, влияющая на наш мозг, является главным препятствием, из-за которого мы неправильно воспринимаем реальность, поэтому необходимо прибегнуть к специальным ментальным дисциплинам, чтобы значительно повысить уровень бодрствования, снижая или исключая фактор, вызывающий помехи.

Только волевое управление собственным вниманием и мышлением позволит противостоять этому явлению. Но пока у нас нет точки отсчета для точного определения уровня своего бодрствования, мы уверены, что полностью пробуждены днем, хотя на самом деле постоянно пребываем в полусне.

Тот, кто ожидает от книги традиционных моральных проповедей, будет разочарован, но я хочу их предупредить, что здесь речь идет не о простом своде правил поведения, а о трансцендентальной морали, о необходимости привести в соответствие человеческое поведение с нормами космической гармонии и Божественными законами, управляющими Вселенной. Но для этого необходимо нечто гораздо большее, чем простое желание. Нужно закалять характер и волю, чтобы практиковать личную духовную дисциплину.

Я знаю, что говоря о Божественном законе, я рискую быть отвергнутым материалистами, не верящими в высшее существо. Я прошу их не представлять высшее существо так, как его обычно изображают.

Жизнь Вселенной поддерживается высшей разумной упорядочивающей силой, и неважно, как мы её назовем, главное – то, что она существует. Одни представляют её в образе человека, другие – в виде чистой энергии, материалисты считают её разновидностью материи, но, несомненно, существует порядок, поддерживающий структуру космоса и управляющий циркуляцией энергии в Природе.

Пифагор говорил о «музыке сфер», стоики – о «Логосе», который понимали как силу, действующую сквозь время и пространство. Задолго до них Гермес говорил о «вселенском разуме» или «едином начале Вселенной».

Представим себе, что путем генной инженерии создано полезное насекомое, уничтожающее вредителей растений и, таким образом, увеличивающее производство продуктов питания в мире. Поскольку это насекомое выполняло бы свое предназначение, и если в этом случае можно было бы говорить о морали, его поведение считалось бы этически правильным.

Но что если через какое-то время это насекомое изменило бы свое поведение и принялось пожирать растения вместе с другими вредителями, намного увеличив потери урожая и вызывая голод и лишения? Такое насекомое посчитали бы «аморальным», так как оно отклонилось бы от пути, намеченного его создателями.

Конечно, мы не насекомые, но уже давно сошли с предназначенного нам эволюционного пути и перестали служить тому, для чего были созданы, посвятив свое время поиску удобства, удовольствия и роскоши. Это отдалило нас от Природы и ведет к все более поверхностному и искусственному существованию.

Манихеи, секта христианских гностиков III века, верили в существование двух вечных и абсолютных принципов – добра и зла, ведущих между собой постоянную борьбу. Основателем этой секты был Мани, который родился в Вавилоне в 216 году. Манихейство имело огромное влияние и на Востоке, и на Западе; самым выдающимся её приверженцем был святой Августин.

Согласно учению Мани, вначале были две субстанции, два корня, источника или принципа: свет, ассоциируемый с добром, а иногда и с Богом, и тьма, ассоциируемая со злом, а иногда с материей.

Духовный прогресс представлялся манихеям как постоянный процесс освобождения от зла.

Зло существует как субстанция, которая не может быть поглощена добром, но её наличие не означает отсутствия духа (сущности) в человеке. Победа над злом означает не уничтожение, а лишь изгнание его в пределы своего царства. Как только оно будет заключено там окончательно, уже не будет опасности его нового вторжения в царство света[8].

Я обратился к манихейству по двум причинам. Во-первых, когда кто-то говорит о противостоянии добра и зла, его презрительно называют манихеем, не пытаясь понять его точку зрения. Во-вторых, интерес представляет сама концепция, в которой говорится, что добро объективно и существовало задолго до человека. Зло также объективно. Оно всегда пытается проникнуть в человека, и, чтобы избавиться от него, люди должны постоянно с ним бороться.