— Вместо этого когда-то у меня была маленькая библиотека.

Пусть себе рассказывает, о чем хочет. Моя рука покоилась на ее, я чувствовал ее тепло и был самым счастливым человеком на планете.

— Дедушка всегда дарил мне что-нибудь новое. Даже после того, как закрыли последний книжный магазин во всем городе. И даже после того, как по Ультранету тоже нельзя было больше ничего заказать.

Понять, зачем ей был нужен весь этот бумажный мусор, только зря захламлявший комнату и вынуждавший покупать и втискивать в свое личное пространство шкафы, я не мог. Так же как и не мог понять, что может заставить человека примкнуть к такой террористической группировке, как «Гильдия книгочеев». Участвовать в совершении терактов. Вгонять людей в панику.

Но я чувствовал руку Фанни в своей руке, и мне казалось, что весь мир подождет. Видимо, только казалось. Рассказав про дедушку и его груду макулатуры, Фанни смотрела на меня с явным ожиданием. Но мне ответить ей было нечего. По крайней мере, мои скептические замечания ее явно бы не устроили.

Ссориться я не хотел, поэтому думал, как бы удачно сменить тему. Просто ради того, чтобы еще немного здесь посидеть. Чтобы еще немного подержать ее руки в своих. О чем в таком случае говорить, мне по большому счету было неважно.

Однако один вопрос все же занимал меня сильнее остальных. Один-единственный. Но не задать его было невозможно.

— Что это за большой взрыв в последующие сорок восемь часов?

Потупив взгляд на свечку на столе, она молчала.

Я пошел ва-банк.

— Прекращай это все! В террористической группировке тебе не место. Ни тебе, ни моей пожилой преподавательнице. Не дадим этому произойти! А пятьсот тысяч потом поделим.

Она вырвала свою руку.

— Ты уничтожаешь то, что я люблю! Ты — просто жалкий литературный агент, — крикнула она мне в лицо. Сидящая за соседним столиком пожилая дама обернулась. То, что на ней не было Примочек, говорило само за себя.

Фанни вскочила.

— Арне тебе верит. Но я не собираюсь, — она бросила на стол десятку, которая, чуть не спланировав прямо на свечку, приземлилась там, где секунду назад покоилась рука самой Фанни, спрятавшись под моей ладонью. — На, держи! Это тебе на обратный билет к твоему зомбоящику.

Она вылетела из ресторана, не обернувшись.

На улице водопадом лил дождь. Совсем как в кино, подумал я. Когда главные герои расстаются или ссорятся, с неба всегда водопадом льет дождь. И из аниматора в комнату прыскает влажный воздух.

Настоящий дождь на ощупь был совсем другим. Пока я искал рикшу, успел вымокнуть с головы до ног. Добравшись до магистрали, я решил отказаться от такси. Не следовало прикладывать свой палец где попало. Он оставляет следы. По крайней мере, хоть что-то полезное из разговоров с Арне и Фанни я вынес. Несмотря на то, что в глазах Фанни я был всего лишь разрушителем того, что ей дорого, а Арне делал все возможное, чтобы я потерял работу как можно скорее.

Прошагав еще час по лужам, под дождем я добрался до ближайшей станции метромаглева. Времени подумать по дороге у меня было немало. Успел ли я уже достаточно увязнуть в этом болоте или у меня еще был шанс спастись? И насколько глубоко разъела мое сознание критика существующей системы?

Каким-то образом удалось же Арне склонить на свою сторону даже мою старую наставницу? А убедить ее в чем-либо было задачей не из легких — я это знал на собственном опыте. Или в том, что я так и не вызвал сегодня суперсканеров, была виновата только рука Фанни в моей руке? Когда я наконец добрался до дома, я весь продрог. Обойдя дезинфектор, я влез прямо в одежде в душевую кабину и пустил горячую воду. Стянул с себя и без того промокшую, хоть выжимай, рубашку. До встречи с Йойо оставалось два часа. Экран только что включенных Примочек зажегся синим. Я снова пропустил свою рекламу.

— Служба поддержки Примочек рада приветствовать вас как полноправного пользователя услуг по полной абонентской плате, — радостно сказал приятный женский голос. Прежде чем я успел что-либо возразить, мой взгляд дернулся, и это означало, что я согласен с условиями использования Примочек со стопятидесятипроцентной наценкой. Сильно меня сейчас это не волновало. Были проблемы поважнее.

Не взволновало меня и всплывшее сообщение от Номоса:

«Всем агентам моей команды! Сегодня в пять экстренное заседание кризисного штаба. Встречаемся в главном офисе. Все, кто не явились, будут немедленно уволены».

Я не пошевелился.

Судя по динамике, отображавшейся у меня на Примочках, Номос с каждым днем делал шаг к тому, чтобы оказаться в хвосте общего рейтинга сотрудников «Скана». Ввиду этого в повестке дня прочное место заняли заседания по кризис-менеджменту. Кризис состоял в том, что его команда день ото дня вылавливала все меньше читателей.

В дверях офиса я столкнулся с Йойо. Номос направил на стену зала заседаний проекцию карты зоны А, по которой перемещался красный курсор. Он пошел на приближение. Вскоре карта исчезла из поля видимости, и мы увидели пожилую женщину с продуктовой сумкой.

— В последний раз ее видели в четырнадцатом квартале.

Он направил увеличение на сумку. На самом верху лежали три книги.

— Целая недельная норма за раз, — прошептал мне на ухо Йойо.

— Существует версия, согласно которой она не проживает в зоне А, а является резидентом одного из пенсионерских лагерей в С, — продолжил Номос.

Аниматор спроецировал в комнату изображение, на котором женщина была зафиксирована в одном из супермаркетов сети «Стодвадцатипятерочка».

— Мы просмотрели все записи камер наблюдения этого супермаркета за последнюю неделю. Она бывает в нем каждый день. Запомните: зона А, квартал 14.

Йойо поднял руку.

— Мы берем! Завтра будем на месте.

— У вас нет выбора, — кивнув, ухмыльнулся Номос.

Мы с Йойо посмотрели друг на друга. По залу пронесся шепоток. Ничего хорошего это не предвещало. Как правило, на обычных заседаниях лучшие работники месяца награждались дополнительной зарплатой. На экстренных заседаниях Номос не награждал никого. Наградой было не получить предупреждение как худшая пара агентов недели. Те, кто дважды подряд оказывался наименее удачливым охотником за читателями, получал указание на дверь. На нас с Йойо в этот раз предупреждение свалилось как снег на голову.

Однако виду мы старались не подавать. И, как и после каждого общего собрания, проходившего в главном здании, отправились в буфет на крыше. Номос обедал в зале бизнес-класса. На столах, за которыми ели тимлиды, менеджеры и прочее начальство, были постланы скатерти всевозможных цветов. Между рядами прохаживался настоящий, живой официант.

Простые агенты столпились вокруг двух автоматов с готовыми аромаблюдами. Желтый выплевывал струйку подслащенной прозрачной жидкости. Коричневый выдавал хлебозаменитель с ароматом сыра. Зажав в руках пластиковые тарелки и такие же стаканчики, мы столпились на террасе под открытым небом.